В армии остались около 136 тысяч ветеранов, а примерно 100 тысяч решили вернуться домой. Вторая группа в последние дни своего пребывания на фронте, разумеется, избегала всяческого риска, уменьшая таким образом мощь армии и подводя своих товарищей во время решающих битв лета 1864 года. Чтобы заменить убитых, раненых и демобилизовавшихся солдат, под ружье были поставлены призывники, «замены» и все получатели премий. Главным образом они были направлены в Потомакскую армию, пострадавшую больше других (лишь 50 % ее ветеранов выразили желание продолжить службу). Старослужащие офицеры и рядовые относились к большей части новобранцев с презрением. «Испорченные, порочные, совершенно безнадежные люди. Армия еще не видывала такого позора», — с отвращением писал один ветеран из Нью-Хэмпшира. Солдат из Коннектикута описывал полковых новобранцев как «охотников за премиями, воров и головорезов»; офицер из Массачусетса сообщал, что 40 из 186 «лиц, призванных на замену, охотников за премиями… воров и скандалистов», приписанных к его полку, исчезли в первый же вечер после прибытия. Впрочем, он считал их побег благом, как и офицер из Пенсильвании, писавший, что «игроки, мошенники, карманники и жулики всех мастей», присланные в его подразделение, «останься они в полку, совершенно опозорили бы его… но, хвала Провидению… они дезертировали целыми десятками, пока почти все и не сбежали»[1265]. Таким образом, большая часть преимущества северян в живой силе в 1864 году улетучилась. «Солдаты, набираемые таким путем, в массе своей становятся дезертирами, — жаловался в сентябре Грант. — Из пяти таких вот новобранцев пригодным к службе оказывается только один»[1266].

Лидерам южан удалось заметить эту тенденцию в лагере врага. Они надеялись использовать ее, повлияв на исход президентских выборов на Севере. Прусский военный теоретик Карл фон Клаузевиц определял войну как достижение политических целей другими методами, и стратегия Конфедерации в 1864 году полностью соответствовала этому определению. Если бы южанам удалось продержаться до выборов, усталость от войны могла побудить избирателей на Севере голосовать за «мирного» демократа, который вступил бы в переговоры о признании Конфедерации. Будет ли Линкольн «переизбран или нет, зависит от… сражений 1864 года, — предсказывала газета из Джорджии. — Если вашингтонский тиран падет, вместе с ним закончится и его отвратительная политика». Уже знакомый нам чиновник военного министерства из Ричмонда верил: «Если мы сможем просто выжить [до выборов на Севере,] дав демократам шанс провести своего кандидата… то нас, возможно, ждет мир»[1267]. Сознавая «важность этой [военной] кампании для мистера Линкольна», Ли намеревался «оказывать мужественное сопротивление», чтобы подорвать могущество северных «ястребов». «Если нам удастся сорвать планы врага на раннем этапе и отбросить его назад, — рассуждал Лонгстрит, — то он не сможет восстановить свои позиции и боевой дух до президентских выборов, а после этого мы уже будем иметь дело с новым президентом»[1268].

Грант был отлично осведомлен о надеждах южан, но собирался разгромить противника и закончить войну еще до ноября. Янки из восточных штатов, желавшие постичь секрет успехов этого генерала с запада, полагали, что все дело в его скромном, но решительном поведении. Этот «невысокий, сутулый человек» со «слегка уставшим взглядом», как отзывался о нем впервые увидевший его наблюдатель в Вашингтоне, имел тем не менее «ясные голубые глаза» и «выражение лица такое, что как будто готовился пробить лбом каменную стену». Даже некий многое повидавший житель Нью-Йорка, бывший свидетелем того, как с полдюжины союзных генералов погубили свою репутацию, «не зная, как пройти через Виргинию к Ричмонду», был уверен, что «Грант притягивает удачу»[1269].

Грант обращал свое внимание не только на Виргинии. Будучи убежден, что раньше различные федеральные армии действовали несогласованно, разрозненно, он разработал план координированного наступления на нескольких фронтах, чтобы ни одна конфедеративная армия не могла усилить другую. Грант инструктировал Мида: «Вашей главной целью будет армия Ли. Куда бы Ли ни пошел, вы всегда должны следовать за ним». Шерман получил приказ «выступить против армии Джонстона, разбить ее и углубиться во вражескую территорию так далеко, как это возможно, попутно нанося ущерб ее военным ресурсам»[1270]. Эти две крупнейшие союзные армии и так имели почти двукратное превосходство над противостоявшими им силами, но Грант приказал еще больше усилить их. На малозначимых направлениях действовали три армии под командованием «генералов от политики», чье влияние не позволяло даже Гранту избавиться от них: армия Бенджамина Батлера на реке Джемс на Полуострове; разрозненные соединения Франца Зигеля в Западной Виргинии и долине Шенандоа; армия Натаниэла Бэнкса в Луизиане. Грант приказал последнему захватить Мобил, после чего повернуть на Север и не дать мятежникам в Алабаме усилить армию Джонстона. В то же самое время Батлер должен был продвинуться вверх по Джемсу, перерезать железную дорогу между Питерсбергом и Ричмондом и создать угрозу столице Конфедерации с юга, пока Зигель выдавливал защитников долины Шенандоа и перерезал коммуникации Ли в этом районе. Линкольн был в восторге от стратегического гения Гранта. Прибегнув к своим любимым просторечным выражениям, он так охарактеризовал вспомогательную роль Бэнкса, Батлера и Зигеля: «Шкуру не снимут, так хоть тушу придержат»[1271].

Но те, кто держал тушу, делали свою работу плохо. Первым потерпел неудачу Бэнкс. За это, впрочем, должна нести ответственность и администрация, так как Бэнкс, выполняя ее пожелание, повернул к реке Ред-Ривер в Луизиане, чтобы захватить груз хлопка и упрочить контроль Союза над штатом. Только после выполнения этой задачи он повернул на восток к Мобилу. Итогом стало то, что Бэнксу не удалось ни то ни другое (кроме экспроприации небольшого количества хлопка), к тому же его поход ознаменовался беспричинным уничтожением имущества гражданского населения, что вряд ли расположило жителей Луизианы к северянам.

Отомстил Бэнксу Ричард Тейлор (сын Закари Тейлора), еще в 1862 году постигавший боевую науку под руководством «Каменной Стены» Джексона в качестве командира бригады. Во главе 15-тысячной армии Тейлор готовился защищать то, что осталось от штата Луизиана, где он некогда процветал как плантатор. В Виргинии Бэнкс был буквально унижен Джексоном; в тысяче миль оттуда его постигла та же судьба от рук протеже «Каменной Стены». 8 апреля Тейлор нанес удар по авангарду Бэнкса близ Сэбин-Кроссроудс, в 35 милях к югу от цели федералов — Шривпорта. Отбросив запаниковавших янки назад, Тейлор не успокоился и атаковал их и на следующий день при Плезант-Хилле. На сей раз «синие мундиры» выдержали, вынудив мятежников в свою очередь отойти, понеся тяжелые потери.

Несмотря на этот успех, Бэнкс пал духом из-за неприбытия