Мужчины скептически переглянулись.

– Это опасно, – проворчал Лок, отойдя к окну и встав рядом с Мейром.

– Слишком опасно для тебя, – подтвердил миррэ. – Днем увидят.

– Зато днем большинство Тварей спит, – возразила я. – Самые опасные из них и носа не смогут высунуть из своих нор.

Гор нахмурился.

– Возле Печати никакого солнца не будет. Забыла… тьфу!.. забыл, что было в прошлый раз?

– Нет. – Я нервно сцепила пальцы, при этом лихорадочно размышляя. – Там было много деревьев, листьев и веток. Особенно наверху. Лину пришлось все это проламывать собственным телом и раниться о шипы, чтобы меня не проткнуло. Как крылья не сломал – вообще ума не приложу…

– Вот именно! Печать укрыта от солнца так, что даже в полдень до нее не достает ни один лучик света. А Твари там – старшие, и живут спокойно лишь потому, что им ничего не грозит.

– Не грозит, пока там нет солнца!

– Да откуда ты его возьмешь?! – не сдержался Мейр и под одобрительное ворчание хварда стукнул кулаком по подоконнику.

Я усмехнулась.

– Взять-то как раз нетрудно: как только солнце окажется в зените и рухнет на ту часть Харона, нам достаточно просто раскрыть эти кроны, как верхний слой у пирога. Тогда и Печать, и Твари прочувствуют, каково это – быть тараканом на горячей сковородке.

– И как ты собираешься это сделать, интересно?!

– Очень просто: попрошу Лина дохнуть огнем. Полагаю, Харон, хоть и мертвый, все же не бессмертный. А от пожара ни одно дерево не застраховано. Тем более от пожара магического. Как считаете, он загорится?

Мужчины растерянно переглянулись.

– Поджечь его? – изумленно переспросил Ас. – Сверху?

– Именно, – улыбнулась я. – Гранат у меня нет, ракет тут еще не изобрели, но огнеметом может поработать и шейри. Так что мы без проблем доберемся до места и безнаказанно уничтожим лиственную шапку, которая закрывает Печать от солнечных лучей. А также все, что есть в округе и способно в короткие сроки восстановить там полумрак. Лес ведь пока не мой. Значит, я могу его бессовестно портить. А когда там образуется дыра, то к Печати ни одна Тварь не подойдет без риска превратиться в тухлую лужицу. И вот тогда мне почти никто не понадобится для защиты. Или, возможно, кто-то один… ну, двое… и то – на всякий пожарный случай, если я потеряю сознание или Лин на пару оборотов выйдет из строя.

Мужчины переглянулись еще растеряннее.

– Думаешь, он сможет отрастить крылья среди бела дня? – наконец с сомнением переспросил Лок.

Я уверенно кивнула.

– Он у меня все может. Даже летать по утрам.

– Но он же шейри…

– Первое время, пока он только учился, летать приходилось именно днем. Но он отлично справился, а теперь стал еще сильнее и научился неплохо экономить энергию. Ему просто будет труднее сделать это в полдень, но все-таки не невозможно.

«Лин, скажи?»

«Мм-м-м… попробовать можно, – несколько ошарашенно отозвался снаружи шейри. – Но силы будут кончаться быстрее. Хотя если лететь недолго и огнем дышать не очень часто, то может и получиться. Даже с двумя седоками».

– А что ты с людьми собираешься делать? – непримиримо фыркнул Мейр. – Глаза им прикажешь завязать? Велишь не смотреть в ту сторону? Пожар в гильдии устроишь, чтобы караул отвлекся на тушение?

– А что? – оживилась я. – Тоже идея. Почему бы и нет?

Вот теперь уже фыркнули все. Однако в глазах братьев все же промелькнула задумчивость, и я мысленно перевела дух: если они согласятся или откорректируют идею с отвлечением внимания, то можно сказать, что план одобрен. Оборотни не будут перечить. Да и я начала надеяться, что нам удастся отделаться малой кровью. Все-таки прошлый опыт, хоть и был удачным, но никак не тянул на веселый аттракцион. И снова переживать то чувство, когда из тебя заживо высасывают душу, мне очень не хотелось.

– Дей возвращается! – шепотом сообщил Мейр от окна.

Я застыла на месте, впервые подумав, что, кроме двух вымытых комнат и вдрызг захламленной кухни, тут идти-то, в общем, и некуда. Тени настороженно прислушались. Бер демонстративно развалился на брошенном в угол тюфяке. Ван, поколебавшись, достал бутерброд. Ас и Гор, понимающе переглянувшись, потянулись за мечами, которые всегда можно было почистить, смазать и заточить. И всего мгновение спустя, когда звуки шагов за дверью стали хорошо различимы, в комнате царила вдумчивая тишина, где каждый занимался своим делом и не замышлял ничего дурного.

– Мы закончили, – хмуро сообщил Дей, открыв дверь и вопросительно взглянув на Аса. – Спать где будете?

Мужчины повернулись ко мне.

– Я – здесь, – мысленно ругнулась я. – А остальные – кто где хочет.

– Значит, и мы здесь, – с деланной небрежностью зевнул Бер и сладко потянулся. – Гая одного оставлять нельзя: он у нас темноты боится. А поскольку мы к его выкрутасам привычные, то… Мейр, Лок – на выход. Здесь для семерых слишком мало места.

Я кинула на брата испепеляющий взгляд, молча пообещав, что башку ему откручу, едва исчезнут свидетели, но он ответил совершенно безмятежным взглядом и, закинув руки за голову, тихонько засвистел себе под нос. Оборотни, переглянувшись, дружно хмыкнули, но без возражений вышли следом за Деем. Я начала медленно закипать. Гор с беспокойством покосился на Вана. А Ас, едва за ними закрылась дверь, молча встал, грубым рывком вздернул бессовестного братца на ноги и, не обратив внимания на протестующий вопль, тихо спросил:

– Ты каким местом думал, когда предлагал нам такое?!

Бер непонимающе потряс головой. Но потом увидел мои поджатые губы, выразительные взгляды братьев. Потом до чего-то все-таки додумался, вздрогнул и с беспокойством спросил:

– Гай? А ты что, нас уже снова стесняешься?

Ну что на это можно было сказать?

Я как стояла, так и села на первый попавшийся табурет, уже не зная, ругаться мне или хохотать во весь голос. Это ж надо было сообразить: сперва брякнуть, а потом подумать… Да еще это его «стесняешься»… Блин, хорошо еще, что о моем статусе чужаки не знают! Но вот что подумали оборотни… боюсь, Бер поторопился со своим многозначительным свистом. Так поторопился, что даже Мейр испытал неловкость.

А нравы тут строгие, пуританские, к женщинам легко приклеиваются некрасивые ярлыки. Попробуй хоть одна незамужняя дама остаться на ночь в одной комнате с четырьмя одинокими мужчинами. Да еще зная о том, что они лет сто не видели ни одной женской фигурки. Нет, мне-то все равно. Но о чем подумали хварды?

Я тяжело вздохнула. А потом увидела растерянное, полное искреннего недоумения и какой-то детской обиды лицо