Вернувшись в Сербию, отец Николай преподавал в Белградской семинарии философию, логику, психологию, историю и иностранные языки, много выступал с беседами и лекциями по всей Сербии, собирая полные залы.

По воспоминаниям современников, его речи действовали на душу, подобно вспышке света, внезапно озарившей темную комнату. После лекций отца Николая многим становилось ясно: если ты родился в Сербии, то тебе противоестественно быть атеистом, нужно просто вспомнить историю своего многострадального народа.

Зимой 1912 года в Европе началась Первая балканская война за освобождение полуострова от турецкого ига. В первый же день мобилизации иеромонах Николай (Велимирович) пришел в военную комендатуру и попросился на передовую. На фронте он служил и как военный священник, и в качестве добровольца-санитара. Зарплату преподавателя в Белградской семинарии отец Николай с первых дней войны до ее окончания жертвовал на нужды фронта.

В Первую мировую войну он тоже записался добровольцем, даже принял участие в нескольких боевых операциях. Затем правительство Сербии решило, что проповедник, владеющий несколькими иностранными языками, принесет гораздо больше пользы как дипломат. С 1915 по 1919 год отец Николай (Велимирович) провел в Англии и Америке, разъясняя общественности, за что воюет православная Сербия. Сборник статей и проповедей этого периода называется «Душа Сербии».

В марте 1919 года отец Николай Велимирович был хиротонисан во епископа Жичской епархии, одной из крупнейших в Сербской Церкви, а вскоре его перевели в Охридскую епархию в Македонии. Именно здесь, в древнем Охриде, в местах, где проповедовали ученики равноапостольных Кирилла и Мефодия, в жизни владыки Николая произошла глубокая внутренняя перемена. Все, кто знал его прежде, отмечали, что он стал более молчаливым и самоуглубленным, много времени посвящал молитве.

«Что мог бы я желать от Тебя и что не разлучило бы меня с Тобой? Стать господином нескольких звезд? Но разве с Тобой не буду я владеть всеми звездами? Быть первым среди людей? Как же посрамлен я буду, когда на трапезе Своей оставишь мне последнее место! Чтобы славили меня миллионы уст человеческих? Как ужаснет меня славословие их, когда все эти уста наполнятся землей? Чтобы окружали меня все сокровища мира? Как унижен я буду, когда переживут меня сокровища и будут сиять по-прежнему, а мои глаза наполнятся мраком». В 1922 году вышла новая книга владыки Николая «Молитвы на озере», открывшая его для всех как большого поэта: стихи в прозе напоминают псалмы царя Давида…

В народе епископа Охридского и Жичского называли «владыка-восстановитель». Он восстанавливал опустевшие святыни, полуразрушенные монастыри, приводил в порядок кладбища, построил семинарию, приют для сирот, бесплатные столовые для бедняков. В это же время он поддержал, а потом еще возглавил народное движение «Богомольцы». Владыка Николай писал, кто такие «богомольцы»: «Они читали Священное Писание, пели духовные песнопения, собирались на молитвы, совершали паломничества по монастырям, исповедались и каялись в грехах, постились и причащались, рассказывали о чудесах Божиих в своей жизни. Так они разжигали фитиль веры в своих душах. Их презирали, высмеивали, гнали, арестовывали, мучили (в предвоенной Сербии), но они не обращали внимания на все это. Их называли безумными. Называли так и меня, говоря: „Неужели этот Николай так долго прожил в просвещенной Англии для того, чтобы сейчас дружить с этими безумцами?“ Они не знали, что именно Англия укрепила меня в богомольстве. А когда меня называли безумцем, я радовался. Дай мне Бог, чтобы это народное „безумие“ никогда не ослабело во мне до конца моей жизни».

Стихийное народное движение «богомольцев» было проявлением национального сербского самосознания: православные собирались вместе и восстанавливали храмы и монастыри, издавали журналы, организовывали приюты для детей-сирот, собирали пожертвования.

При таком деятельном образе жизни владыка неустанно писал. Одна за другой выходили его книги: «Омилии», «Охридский пролог», «Мысли о добре и зле», «Слово о Всечеловеке» и другие. Его литературный слог стал емким, афористичным, многие тексты напоминали маленькие притчи – мудрые и всем без исключения понятные.

«Весь мир подобен огромному фортепьяно, клавиши его – творения Божии. Какой клавиши ни коснись, услышишь эхо своей души».

«Недостаточно только силы воли, только силы ума или только силы чувства. Недостаточно даже всего этого вкупе, если нет высокой цели».

«Ты никогда не станешь великим человеком, пока:

во-первых, боишься чего-либо, что меньше Бога;

во-вторых, любишь что-то, что меньше Бога;

в-третьих, не привыкнешь считать свою смерть чем-то бывшим, а не будущим».

В 1934 году владыка Николай возвратился в Жичскую епархию в качестве администратора, а через два года снова был назначен в ней правящим архиереем.

К тому времени в Королевстве сербов, хорватов и словенцев (с 1929 года – Югославии), где объединение южных славян произошло по территориальному признаку, заметно обострились религиозные противоречия. Большинство сербов были православными, большинство хорватов и значительная часть словенцев – католиками.

В 1937 году югославское правительство Милана Стоядиновича заключило с Ватиканом конкордат (соглашение), который на всей территории Югославии давал большие преимущества католикам по сравнению с православными. В Белграде в знак протеста православный народ организовал крестный ход, во время которого произошли столкновения с полицией (известный как «Кровавая лития»). Правительство испугалось обострения конфликта, и уже подписанный конкордат не был ратифицирован. Идейными вдохновителями движения против конкордата стали Сербский Патриарх Варнава (он умер в эти дни при загадочных обстоятельствах, по всей вероятности был отравлен) и имевший большую популярность в народе владыка Николай (Велимирович).

В апреле 1941 года немцы оккупировали Югославию. В это время владыка Николай находился в своей епископской резиденции в монастыре Жича под Кралево. Немцы приезжали в монастырь с обысками, устраивали допросы, объявили владыку Николая английским шпионом. Вскоре немцы арестовали его и перевезли в монастырь Любостыня, где содержали под стражей. Как оказалось впоследствии, это спасло владыке Николаю жизнь: монастырь Жича подвергся сильнейшей немецкой бомбардировке, в результате которой были разрушены почти все монастырские строения, включая епископскую резиденцию.

Но владыка Николай меньше всего думал о личной безопасности. Осенью 1941 года, когда немцы проводили в Кралево массовые аресты и расстрелы мужского населения, он с риском для жизни добрался до города и пришел в комендатуру с требованием прекратить кровопролитие: «Вы расстреливаете моих духовных чад. Я пришел к вам сам, чтобы вы убили сначала меня и чтобы я не видел, как вы убиваете моих чад, которых вы взяли в заложники», – заявил владыка немецкому коменданту.

Смелый поступок отца Николая мог бы иметь трагические последствия, но помог случай: иеромонах Василий нашел и принес в комендатуру наградной лист за подписью Гитлера, полученный владыкой в 1935 году за восстановление в Македонии кладбища, где были захоронены павшие