Бомба «Квазимодо» создавалась не для того, чтобы убивать, а для того, чтобы уродовать. Её можно было сравнить с кислотной ванной — ужасные ожоги, изувеченное лицо. Благо, лечебная магия достигла того уровня, чтобы исправить нанесённый ущерб, но стоило это дорого и требовало много времени.

Маша открыла глаза, из-под бинтов раздался её тихий голос:

— Хорошо, что это была бомба «Квазимодо». Если бы это была обычная взрывчатка, вам бы пришлось собирать меня по кускам, — она устало вздохнула и закрыла глаза.

— Я вызову медсестру, — всполошился Пожарский.

— Не надо, — прошептала Маша. — Я давно не сплю. Просто… Слушала и пыталась смириться с реальностью. Это те люди, которые держали меня в лаборатории?

— Не переживай и восстанавливайся, — я слабо улыбнулся. — Навредить хотели не тебе, а Виктору Викторовичу. Полиция сейчас с этим разбирается. А в лаборатории тебя держали Психотроники, из-за твоего дара предсказания. Но их предположения на твой счёт не подтвердились и тебя отпустили. Так что сейчас всё спокойно, тебя никто не потревожит.

Я взял её за руку, и в то же мгновение Машу выгнуло дугой, она вскрикнула и выдала протяжным, напевным речитативом:

— Коновалов на ужине подавится сосиской!

Я отдёрнул руку и на всякий случай отскочил подальше. Пожарский побледнел как смерть и спросил у тяжело дышащей Маши:

— После того, как ты очнулась, кто-то до тебя дотрагивался?

— Нет, — прошептала Маша.

Он громко сглотнул, сказал:

— Прости, но мне нужно проверить, — и положил ладонь ей на плечо.

Маша дёрнулась и протараторила:

— Твой дворецкий попросит повышения зарплаты!

— Что это значит? — я требовательно уставился на Пожарского.

— Я читал о таком, когда изучал вопрос, — он страдальчески поморщился и рухнул в кресло, словно из него высосали все силы. — Когда меня отпустили Психотроники, я несколько лет потратил на чтение книг, потому что боялся повторения. И в одной статье говорилось, что препараты, которыми пичкают оракулов Психотроники, могут спровоцировать спонтанные предсказания в очень больших количествах. А так как спонтанные видения обычно приходят от прикосновений, то…

— Теперь любое прикосновение к Маше будет провоцировать предсказание? — я с тревогой посмотрел на подругу. — Это можно как-то контролировать?

— Можно, но… Я запрещал Маше даже думать о всей этой чуши и пичкал специальными таблетками! Она понятия не имеет, как управлять своими способностями! — Пожарский вцепился пальцами в собственные волосы. — При всём желании… Она не успеет натренироваться до того, как её снова засекут Психотроники. И в этот раз им даже не придётся держать её в лаборатории и поить лекарствами, достаточно будет одного прикосновения!

— Значит, тебе придётся увезти меня из Российской Империи, — спокойно сказала Маша, не открывая глаз.

— Что? — князь перевёл на неё изумлённый взгляд.

— Ты увезёшь меня из Российской Империи, — терпеливо повторила Маша. — В страну, где из оракулов не делают подопытных свинок. Я надеюсь, такие страны ещё существуют? Я понимаю, ты хотел, чтобы я жила у тебя под боком и выполняла твои приказы, но… — она невесело хмыкнула. — Ты видишь, к чему это привело. Как бы ты ни хотел, но я просто не смогу скрыть свой дар оракула. Так что выход один — уезжать из Российской Империи и развивать свои способности. Есть предложение получше?

— Нет, — покачал головой Пожарский.

— Логично, — согласился я. — Психотроники, конечно, могут что-то заподозрить, но после взрыва твой отъезд нельзя напрямую связать с даром предсказания. Официальной версией будет, что тебе нашли хорошего доктора заграницей. А двадцать пластических операций могут растянуться на долгие годы.

— И наконец-то я буду не такой… бесполезной, — Маша приподняла веки и тепло на меня посмотрела. — А у твоей боевой группы появится личный оракул.

— Отличный план, — я усмехнулся и присел на краешек кровати. Я внезапно вспомнил предсказание чокнутой Анны Викторовны. Что там было? «Ты никогда её не увидишь»? Ну, в каком-то смысле я никогда не увижу прежнюю Машу, её внешность полностью изменится.

Я поболтал с Машей и князем Пожарским ещё где-то с полчаса и вернулся в Академию. Моей следующей целью было выяснить, кто подложил бомбу. Мне совершенно не нравилось, что жертвами чужих подковёрных интриг могут стать мои друзья. К тому же… Пазл постепенно складывался. Бомба прямо указывала, что жертвой должен стать Виктор Викторович. А чуть раньше он, скорее всего, сдал Машу Психотроникам. Только вот у него самого была сестра-оракул… Вероятно, она-то как раз и была первой целью Психотроников, но Виктор Викторович пошёл на сделку с совестью и совершил совсем не честный и не справедливый обмен.

Подорванный автомобиль директора всё ещё стоял на заднем дворе Академии — его спрятали подальше от любопытных глаз, за хозяйственными постройками. Его самую малость покорёжило, с одной стороны подкоптило стёкла, но в остальном он был целым — всё-таки в основном бомба «Квазимодо» направлена на органическую материю, то есть — человека. Я накинул на себя лёгкую маскировку — простейший отвод глаз — и сконцентрировался на энергетических полях, окутывающих машину. Это была сложная магия, я не мог её безнаказанно использовать в нынешнем состоянии — топлива, полученного от кристаллов, уже не хватало, поэтому мне пришлось потратить около трёхсот Теней.

Проблема заключалась в том, что отслеживать «действующие» магические волны относительно просто — то есть когда заклинание непосредственно создаётся или срабатывает. А вот «унюхать» следы, когда заклинание давным-давно рассеялось, — это уже довольно сложно. В предыдущем мире, в моей прошлой жизни, такое умели человек сорок на всей планете.

Сосредоточившись, я подключился к энергетическим полям — их было очень много, так как после взрыва машину трогали и спасатели, и врачи, и полицейские, и любопытные зеваки. Мне понадобилось минут сорок, чтобы обнаружить место, где была прикреплена бомба. Энергетические нити переплетались, слипались и запутывались в клубок, но мне всё-таки удалось с трудом выделить одну определённую нить — она появлялась везде с завидным постоянством, и что самое главное — опутывала место, где была бомба, зеленоватым коконом. Я направился по её следу — зелёная нить привела меня в здание Академии и долго водила по тёмным коридорам перед тем, как завернуть в преподавательское общежитие. Нить указала мне на неприметную деревянную дверь.

Я прислушался. Внутри никого не было. Я открыл замок и проскользнул внутрь.

— Крабогномище!

— Да, великан-хозяин-друг? — зловредный дух моментально соткался передо мной и щёлкнул клешнями.

— Изучи здесь каждую вещь на ауру смерти. Ну, помнишь, как в поезде?

Пока он сканировал комнату, я обыскал полки с документами и нашёл документы на имя Алины Юрьевны Селивановой. Лысая? Гм, неужели она всё это устроила? А ведь выглядела вполне адекватной, хоть и строгой преподавательницей. Методы отбора у неё, конечно, были спорные, но в целом… Мои подозрения подтвердились, когда Крабогном скинул мне под ноги ингредиенты для создания «Квазимодо» и губную помаду. Я поднял золотой тюбик, открыл и принюхался. Вроде бы ничего. Может, из неё выскакивает отравленное лезвие?

— Яд, — подсказал Крабогном. — Лишать магии, делать сумасшедшим.

— Спасибо, — поблагодарил я и отпустил его. На пол шлёпнулась красная фишка казино. Лысая любит азартные игры? Неважно. Я отмахнулся от ненужных мыслей и просканировал губную помаду. Благодаря подсказке Крабогнома я смог обнаружить яд, который назывался «Дыхание смерти». А у Алины Юрьевны богатая фантазия — это ведь очень редкий яд, и его действие очень и очень мучительно. Сложно представить, каким никчёмным будет чувствовать себя маг, который полностью потеряет свою магию, а потом — здоровье и физическую силу. Противоядие готовится больше полугода, и его сложно достать.

За дверью раздались громкие шаги, забренчали ключи, повернулся замок, и дёрнулась дверная ручка. Я, спрятав тюбик губной помады в карман и запнув под кровать остальные улики, на автомате накинул на себя иллюзию — теперь меня невозможно было отличить от директора Академии.

В комнату вошла Алина Юрьевна и с недоверием на меня уставилась:

— Что вы здесь делаете?

Я скрестил руки на груди, состроил скорбное лицо и произнёс:

— Мне всё известно.

— Как жаль, что мне ничего неизвестно и я не понимаю, о чём вообще идёт речь, — едко усмехнулась Алина Юрьевна, бросила ключи на стол и скопировала мою позу. — Мой рабочий день закончился, так что, пожалуйста, говорите, что вам нужно, и позвольте мне отдохнуть.

По её лицу пробежало странное выражение — словно она хотела одновременно и убить меня, и трахнуть. На меня обрушилось осознание — вся эта каша заварилась из-за неразделённой любви. Жестокая и беспощадная месть за равнодушие! Теперь я понимал, на чём можно