безжизненное тело рухнуло у подножия великолепного трона.

Ряды воинов даже не дрогнули. Кейн уловил только движение глаз, показавшихся ему неестественно красными, и то, как иные облизывали толстые губы. Накари, приподнявшаяся, когда ударили копья, вновь откинулась на подушки. На ее прекрасном лице было написано жестокое удовлетворение, а мерцающие глаза мрачновато блестели.

Безразличный взмах руки — и мертвое тело, ухватив за ноги, поволокли прочь. Безжизненные руки скользили по полу, чертя по широкой полосе крови, остававшейся за ним на полу. Тут Кейн различил на гладком камне и другие сходные следы, иные — вовсе затертые, иные — почти совсем свежие. Сколько же неописуемых по своей кровожадной жестокости сцен видели своими пустыми глазами каменные драконы, сторожившие трон?..

Теперь у него не было причин сомневаться в правдивости кошмарных историй, переданных ему речными племенами. Этот народ жил ужасом и насилием. Его лишило разума сознание собственной мощи. Люди превратились в лютых зверей, знающих одно: убивать! Странные искры таились в их черных зрачках — искры, способные разгораться адовым пламенем. Что там говорили жители речных берегов о горном племени, бессчетные века наводившем на них трепет своими набегами? «Они не люди. Они — подручные смерти, ходящие меж людьми, и мы поклоняемся им…»

И все-таки Кейну, замершему у щелки в стене, не давала покоя все та же навязчивая мысль. КТО построил этот дворец? И почему люди, жившие в нем, выказывали столь явные признаки одержимости? Если он что-нибудь понимал, они никоим образом не могли быть причастны к высокой культуре, о которой свидетельствовала хотя бы резьба на каменных стенах. С другой стороны, если верить рассказам речных племен, иного народа здесь не было. Только тот, который и стоял сейчас перед ним.

…Англичанину потребовалось усилие воли, чтобы оторваться от завораживающе жуткого зрелища. Он не мог позволить себе терять время попусту: доколе они считают его мертвым, ему легче будет обходить возможную стражу, ища то, за чем он сюда пришел. Повернувшись, он двинулся дальше по коридору. В каком направлении идти, особого значения не имело: все равно Кейну еще не явилось на ум никакого определенного плана действий. Коридор же отнюдь не блистал прямизной. Он извивался, сворачивая туда и сюда. Кейн понял, что его путь, видимо, повторял прихотливые извивы стен, и подивился про себя их циклопической толщине. Поначалу он все время ждал, что вот-вот натолкнется на какого-нибудь стражника или раба, но коридоры тянулись и тянулись вперед, и англичанин, глядя на ничем не нарушенный слой вековой пыли, уверился, что негарийцы либо не знали о системе тайных ходов, либо по какой-то причине никогда ею не пользовались.

Шагая вперед, Соломон высматривал потайные двери и наконец обнаружил одну. Со стороны коридора она была заперта ржавым засовом, вставленным в отверстие камня. Повозившись, Кейн аккуратнейшим образом сдвинул засов, и дверь, заскрипев (как показалось Кейну, ужасающе громко), отошла внутрь. Путешественник осторожно выглянул… Никого! Он переступил порог и затворил за собой дверь. Стену в этом месте украшала фантастическая фреска; дверь встала на место, и найти ее, не зная, где именно она располагалась, сделалось невозможно. Определив, где с внешней стороны находилась потайная пружина, Кейн сделал кончиком кинжала маленькую пометку. Почем знать, не понадобится ли ему еще раз этот потайной лаз?..

Как оказалось, дверь вывела его в громаднейший зал. Потолок подпирал целый лес толстых колонн, живо напомнивших Кейну тронный чертог. Среди этих колонн он сперва показался сам себе ребенком, заплутавшим в лесной чаще. С другой стороны, вид колонн его до некоторой степени успокоил. С его-то умением скользить по джунглям, подобно лесному духу, он и в этом каменном лесу сможет укрыться от преследователей, как бы внимательны и ловки они ни были.

Подумав так, он двинулся дальше, идя буквально куда глаза глядят и вслушиваясь в каждый шорох. Один раз ему послышались невнятные голоса — Соломон мгновенно взлетел на резное основание колонны, прилип к нему и повис, между тем как прямо у него под ногами неспешно проследовали две женщины. Кроме них, он никого так и не встретил.

Жутковатое и странное это было ощущение: шагать по громадному залу, казалось бы не отмеченному никакими признаками человеческого присутствия, сознавая в то же время, что на другом конце его могут находиться целые толпы народа, укрытые от его глаз неподвижными рядами колонн!

Ему показалось, он целую вечность блуждал по этому лабиринту. Но вот впереди показалась массивная стена. Она то ли ограничивала зал, то ли разделяла его на части; Кейн пошел вдоль нее и наконец увидел проход, возле которого, как черные статуи, неподвижно стояли два копьеносца.

Потихоньку высунувшись из-за основания колонны, Кейн заметил два окна, расположенные высоко на стене, по обе стороны двери. Стену же здесь покрывала особенно замысловатая резьба, и в голове у Соломона созрел отчаянный план.

Он обещал себе непременно увидеть, что же располагалось там, за дверью. Ее охраняли; значит, по ту сторону находилась либо сокровищница, либо вход в подземелье. Что-то подсказывало ему, что конечная цель его путешествия таилась именно в подземелье.

Кейн отошел в сторону, чтобы не попасться на глаза стражам, и принялся карабкаться вверх по стене. Резьба, на его счастье, была глубокой и давала достаточно опоры рукам и ногам. Подъем оказался даже легче, чем он себе представлял. Поднявшись до высоты окон, Кейн по горизонтали двинулся вбок, в который раз чувствуя себя муравьем на отвесной стене.

Стражники, оставшиеся далеко внизу, так и не подняли голов. Кейн добрался до ближнего окна, перегнулся через край и посмотрел внутрь. Перед ним была обширная комната, полностью безлюдная, но зато обставленная с варварской чувственной роскошью. Каменного пола не было видно за шелковыми диванами и бархатными подушками, стены сплошь покрывали золототканые шпалеры. Потолок и тот был весь в золоте. Резким диссонансом выделялись многочисленные тяжеловесные изваяния из слоновой кости и железного дерева — изделия местных мастеров, вряд ли сумевших постигнуть странную культуру, оставившую им в наследство эти чертоги.

Наружная дверь была закрыта, а в противоположной стене виднелась еще одна дверь. Тоже закрытая.

Кейн спустился с подоконника, съехав вниз по краю длинной занавеси, как матросы на кораблях съезжают на палубу с мачт по канатам. Он пересек комнату, бесшумно ступая по пышным коврам, в которых тонула нога. Как и вся прочая обстановка, ковер показался ему ужасающе древним. Таким древним, что чуть только не распадался от старости.

У двери англичанин помедлил. Вот так прямо взять и войти в соседнюю комнату было весьма рискованным предприятием. Если,