Я знаю, что в обществе людей неравнодушных уже зреет мысль о создании организации патриотов, которые будут бороться с террористами и займутся обеспечением безопасности нашего государства.

– Но, ваше императорское величество… Откуда?.. – Я был настолько поражен, что найти слов не мог. – Мысли такие были, думаю, что те двенадцать человек, которые собирались у… извините… не могу…

– Знаете, любезный Илларион Иванович, один весьма умный человек сказал: что знают трое, знает и свинья. Простите за некоторую грубость формулировки, но она точно отражает сущность проблемы. С конспирацией в вашей секретной организации обстоит плохонько…

– Простите меня, государь, но мы…

– А за что мне прощать вас, Илларион Иванович? За то, что истинные патриоты Отчизны радеют за ее безопасность и процветание? За это награждать надо. За то, что решили бороться с террором похожими методами? Прискорбно, но ведь государство, связанное по рукам и ногам нашей либеральной общественностью, уже сейчас вопит о чрезмерной жестокости жандармерии и полиции, не понимая, что разгул террора – это приговор всему обществу. Сейчас кидают бомбы в царей, завтра будут расстреливать обывателей за то, что выглядят слишком упитанными и слишком хорошо одеваются, и насиловать их жен и дочерей, именуя сие социализацией. Государство не может из престижа и ложного гуманизма себе позволить некоторые необходимые меры. И весьма здорово, что появляются люди, понимающие, что иногда надо запачкать руки, чтобы спасти Державу.

– Значит вы, государь, не против…

– Я, как государь и император, «за». Но я хочу, чтобы вы понимали, что ваш «Священный Союз», или «Добровольная охрана», или «Священная Дружина» в таком виде, как вы его задумали, существовать не может.

– Что вы имеете в виду, ваше… простите, государь.

В этот день меня Михаил Николаевич не раз и не два ставил в весьма двусмысленное положение.

Я оценивал его как солдафона. Даже когда он стал во главе Государственного совета, мое мнение не переменилось: сия должность воспринималась как некая синекура, но вот оно как оказалось – я видел перед собою руководителя государством, который имеет четкий план действий и старается его воплотить в жизнь.

– Во-первых, деятельность Союза не может быть не под моим личным контролем – это опасно, не для меня, для всего государства. Некоторые меры, которые мне придется принимать, могут не понравится лидерам Союза. Что помешает им решить, что они лучше знают, что нужно державе? Так что между вашей организацией и мною будет связующее звено – это вы, и только вы, Илларион Иванович.

– Государь, я постараюсь оправдать столь высокое доверие… – только начал, но был немедленно прерван:

– Во-вторых, вам необходимо усилить конспирацию. Я бы советовал вам разбить организацию на два крыла: политическое крыло будет заниматься пропагандой идей монархизма, впрочем, это разговор не сегодняшнего дня, боевая организация должна быть максимально законспирирована. Максимально! И так же эффективна, как боевики народовольцев, да еще и получше их. Запомните, у вас три цели: терроризм, коррупция, чиновничий произвол. Помощь со стороны силовых органов вам будет гарантирована, тем более что новый министр внутренних дел будет как раз из ваших…

Вот тут я совершенно остолбенел: государь не только говорил о своих знаниях нашей только-только возникшей организации, но даже выказывал нам кредит доверия! Это дорогого стоило!

– В-третьих, старайтесь меньше в организации, даже легальном крыле, держать болтунов и идеологов, такие способны заговорить самое полезное дело. И еще – ни одного члена семьи Романовых быть в ней не должно! Ни одного! Мы не должны иметь к Союзу никакого отношения. Формально.

– Думаю, сие повеление ваше, государь, будет выполнено в самом обязательном порядке.

– Вот и ладненько. А теперь несколько личных просьб, Илларион Иванович. Овсянников… Если его привлечь по старым делам, общественность взвоет, его же оправдали и не раз, и не два. Даже из ссылки он умудряется гадить. Нет, не мне, государству Российскому. Ничего кроме своей выгоды не видит. Такое не лечится. И еще. Подберите мне из кандидатов в вашу организацию десять-двенадцать молодых юношей из аристократических семей. Нам надо создавать свою внешнюю разведку. Фактически заново.

– Но чем существующая служба вас не устраивает, государь?

– Она создавалась при помощи некоего Вильгельма Штибера, человека полезного, но опасного и слишком профессионального. Можете быть уверены, что большая часть агентов перевербована им. Кроме того, мне нужен аналог «Священной дружины», но который будет действовать за пределами нашей Отчизны. И тут подчинение только моему руководителю внешней разведки. Впрочем, мы будем готовить из них не ликвидаторов, для грубой работы есть иной материал. Нам нужно создать того, кто сможет стать нашим агентом влияния за пределами России.

– Государь, я могу предложить вам для такой работы одну-две женские кандидатуры?

– Обоснуйте, граф…

– Ну, салоны некоторых дам могут стать тем самым источником влияния, да еще и служить прекрасным прикрытием тайной деятельности. Тем более что такая схема уже работала, насколько мне известно.

– Согласен, Илларион Иванович. Через десять дней жду вас с докладом по Положению об охране и остальных вопросах, которые мы с вами тут подняли…

– Слушаюсь, государь…

– А вот второй вопрос не менее, а скорее и более важен. Скажите, граф, чего больше всего недостает в нашем государстве?

– Денег, средств катастрофически не хватает, насколько мне известно… – Я решился брякнуть первое, что пришло в голову, ибо не хватало нам всего, в том числе порядка.

– Что, Илларион Иванович, растерялись, первое, что пришло на ум, то и высказали? Ничего страшного. На самом деле, комплекс проблем столь значителен, но решения многих из них упираются в один – не хватает людей! Огромные пространства, а на них людей – неприлично мало… Быстро изменить ситуацию невозможно. А люди нужны уже сейчас. Вы позволите, возьму для примера военную ситуацию. Для нас более привычную.

– Конечно, я весь во внимании.

Могу сказать, что разговор все более затягивал меня. И то, что в самом Манеже вовсю шли тренировки казачков, совершенно беседе не мешало.

– Предположим, завтра возникла необходимость осадить австро-венгерскую монархию. Наш Генштаб сообщает, что надо на фронт выставить двести пятьдесят тысяч солдат, четверть миллиона! Реально?

– Более чем…

– Сами понимаете, цифирь взята с потолка, важен сам принцип… Боевые потери, резервисты, службы тыла, которые надо мобилизовать, – это как минимум полмиллиона, а еще надо держать на границах и в тыловых гарнизонах тоже с четверть миллиона. Вот и выходим на круглую цифру – миллион мобилизованных солдат. Вроде бы для более чем стомиллионного государства не так уж и страшно… Ладно! Но это полтора миллиона винтовок, сами понимаете, оружие имеет свойство ломаться. Да еще порядка полумиллиарда патронов, чтобы обучить оный контингент стрельбе. А