Шрифт:
Закладка:
Ночь проходила без происшествий, и скоро клуб должен был закрыться. Я была полна энергии, чаевых за две ночи и щедростью Смити. Если бы я не находилась в зоне медленно нарастающего волнения, которое, вероятно, перерастет в истерику к моменту свидания с Эдди, я бы действительно расслабилась.
Я возвращалась с перерыва, выходила из туалета в задний коридор, когда меня схватили за руку и оттащили назад.
— Эй! — крикнула я, оборачиваясь, готовая закричать, когда увидела папу.
Нехорошо.
Я не хотела, чтобы отец знал, что я работаю в баре с сиськами, и я очень-очень не хотела, чтобы он видел меня в униформе «Смити».
— Папа, что ты здесь делаешь?
— Джет, я не хотел втягивать тебя в это, но у меня нет выбора. — Он посмотрел в конец коридора, явно в панике.
— Папа, что происходит?
Он потащил меня по коридору к пожарному выходу в задней части клуба.
— Мы должны уходить.
Я вырвала руку из его хватки и сказала:
— Я не могу уйти, я работаю. Расскажи, что происходит.
Для рассказа у него не было возможности, так как мы оба услышали, как кто-то в другом конце коридора позвал папу по имени.
Папа толкнул меня за спину, и мы оба посмотрели в конец коридора на Ловкача.
— Тебя трудно найти, — сказал Ловкач.
При этом я поняла, что папа не провел последние два дня в поисках Ловкача и не разобрался с проблемой, как обещал. Папа провел их, прячась от Ловкача.
— Нам есть о чем поговорить, тебе и мне, — сказал Ловкач.
— Хорошо. Конечно. Мы поговорим. Давай вернемся в клуб, — ответил папа.
Папа загородил меня своим телом, чтобы Ловкач не смог до меня добраться.
— Не в клубе, здесь. Разговор продлится около двух секунд после того, как ты отдашь мне тридцать тысяч, которые ты мне должен.
О… мой… Бог.
Тридцать тысяч долларов?
Я почувствовала, как желудок упал в пятки.
Папа вытянул руки ладонями вверх.
— У меня их с собой нет, Ловкач. Кто таскает с собой такие бабки? Я схожу за ним и…
— Да, — согласился Ловкач, глядя на меня поверх папы. — Ты иди за деньгами, а я пока возьму с собой твою хорошенькую малышку, и мы немного повеселимся.
Мое сердце присоединилось к желудку.
— Ловкач, послушай… — сказал папа.
Ловкач вытащил нож.
— Хватит с меня болтовни.
Потом все произошло так быстро, что у меня не было времени подумать.
Папа оттолкнул меня, крикнув:
— Беги!
Я бы побежала (может быть), но вместо этого пошатнулась на высоких каблуках своих шлюшьих туфель (на этот раз, это были черные босоножки в стиле сороковых годов с открытыми мысками и тонким ремешком на лодыжке) и со всего размаху шлепнулась на задницу.
Папа бросился вперед, и я увидел вспышку лезвия.
Я не думала. Вскочив на ноги и вереща во всю глотку, тоже ринулась вперед. Папа резко развернул Ловкача, борясь с ним за нож, и Ловкач оказался спиной ко мне. Я запрыгнула на него, обвила руками за шею, обхватила ногами за талию и сжала так сильно, как только могла.
Ловкач оторвался от папы, попятился назад и сильно впечатал меня в стену, моя голова откинулась назад и ударилась о стену.
— Не трогай мою девочку, — крикнул папа и снова бросился вперед.
— Уходи, папа. Убирайся отсюда! — орала я.
Внезапно появилась тьма народа. Я цеплялась в Ловкача мертвой хваткой, а он метался из стороны в сторону, пытаясь сбросить меня. Вокруг раздавались мужские и женские крики, я чувствовала на себе чьи-то руки, пытающиеся стащить меня с Ловкача.
Затем Ловкач развернулся и начал беспорядочно махать ножом, и все отскочили назад, включая, как я смутно заметила, Вэнса, горячего парня, который работал на Ли.
Затем вперед бросилась Таня и начала бить Ловкача подносом, используя его, когда нужно, в качестве щита. Вэнс схватил ее за талию, подхватил на руки, — ее ноги крутили в воздухе педали, она все еще размахивала подносом, — и потащил ее по коридору.
Ловкач развернулся, побежал к пожарному выходу, нагнулся так, что наш с ним вес и инерция ударили в дверь. Перекладина так сильно впечаталась мне в бедро, что я вскрикнула и отпустила Ловкача, неуверенно приземлившись на шлюшьи туфли, а Ловкач скрылся.
У меня не было времени ни на мысли, ни на действия. Сработавшая пожарная сигнализация громко завыла.
Затем меня схватил Смити и толкнул в объятия Ленни.
— Уведи ее в клуб и не отходи от нее ни на гребаный шаг, — приказал Смити и бросился вслед за Ловкачом.
Ленни тащил меня внутрь, когда мимо нас промчался Вэнс (без Тани) и выскочил через заднюю дверь.
Ни секунды не колеблясь, я потащилась с Ленни на хвосте по всему клубу в поисках папы. Я немного прихрамывала, потому что бедро и ягодицы чертовски болели.
Папы нигде не было видно.
Когда мы с Ленни вернулись в зал клуба из гримерки танцовщиц, свет был включен на полную мощность, пожарная сигнализация выключена, сцена пуста, кругом толпились люди, а среди них — полицейские.
Я оглядела толпу в надежде найти папу, но его там не было.
— Бл*ть! — крикнула я, потому что, определенно, пришло время для слова на букву «б».
Смити зашел с улицы, тяжело дыша, и накинулся на меня.
— Не хочешь рассказать, что, мать твою, происходит? — закричал он.
— Я не знаю! Мне нужно найти папу. Он был здесь, а Ловкач охотился за ним.
— Забудь об отце. Мы говорим о тебе. Это уже второй раз, когда за тобой гоняется какой-то е*анутый с ножом.
— Не за мной, — поправила я.
— Нет, для меня, бл*ть, это выглядело так, будто ты гонялась за ним, — парировал Смити.
— Он замахнулся ножом на папу! — заорала я.
— Кто-то достает нож, ты убираешься нах*й. Ты не прыгаешь ему на спину. Бл*ть! Безумная женщина! — крикнул Смити.
— Я не безумная! — крикнула я в ответ.
Подошел полицейский в штатском и прервал нас тихим покашливанием. Он представился как детектив Джимми Маркер и сказал мне, что ему нужно задать несколько вопросов.
Смити указал на меня:
— Ты заноза в моей гребаной заднице. — Затем потопал прочь.
Детектив успел задать мне два вопроса, прежде чем его взгляд переместился поверх меня, и он кивнул в том молчаливом приветствии, которое так хорошо удается мужчинам.
Затем я почувствовала, как чьи-то пальцы впились
