– Вдруг тебя что-то там тронет и ты захочешь поделиться этими переживаниями на сцене. А если нет, – он вздохнул, – ну на нет и суда нет, ты знаешь. Ни суда, ни друзей. Общая деятельность очень сближает, ты подумай об этом.

– А мне друзья не нужны. Мне и самой по себе хорошо, – сказала Леля и, взяв книгу, вышла из кабинета.

Так неуютно и одиноко показалось Леле в этот час в здании школы. Еще не включили свет в коридорах, слабо грели батареи. Когда в школе толпа учеников, как-то не ощущаются холод и сквозняк, а сейчас Леля даже дыхнула, чтобы проверить, не вылетит ли пар.

В раздевалке сидел только Илья. Он читал учебник по геометрии и задумчиво щелкал пальцами правой руки, видимо, думая над задачей.

– Ты чего здесь? – не сдержалась Леля.

Внутри она вся собралась в непонятном ей страхе, что и он, как все, зло посмотрит на нее, но Илья даже не поднял взгляд от учебника, ответив:

– У меня факультатив.

Не веря в то, что он не злится на нее и не винит в бедах заводчан, Леля решила продолжить разговор.

– На него кто-то ходит?

– Я хожу. За это меня одновременно любит и ненавидит Зоя Ивановна. Ей же только из-за меня его проводить и приходится.

– Тебе не лень?

– Я работаю на свое будущее. Не лень.

Леля стала быстро одеваться, не желая мешать Илье и даже робея перед подобной целеустремленностью, которая ей никогда свойственна не была. Накинув куртку и кое-как обмотав широким зеленым шарфом шею, Леля уже собралась выйти из раздевалки, но вдруг застыла у выхода. Со стороны это выглядело нелепо, будто она впечаталась в невидимую стенку. Леля обернулась, посмотрела на Илью, который не заметил ничего происходящего вокруг него, и спросила:

– А ты все-таки ненавидишь меня или нет?

Илья поднял голову от учебника и серьезно посмотрел на Лелю.

– За что?

– Как все, за сокращения.

– Моя мама защищена декретом, а папа на заводе уже не работает. Так что меня, по большому счету, все это не очень волнует.

– То есть не ненавидишь? – уточнила Леля. Ответ казался ей очень важным.

– У меня нет на это причин.

– То есть не ненавидишь… Мне как-то, знаешь, так хорошо от этого. То есть не то чтобы мне было важно, чтобы ты ко мне без злобы относился, – быстро добавила она, – просто это так… так хорошо, когда хоть кто-то, хоть один человек… Ладно, в общем, я пойду.

Смутившись своей внезапной откровенности, Леля поспешила выйти из раздевалки и забыла про книгу. Вспомнила, что положила ее на верхнюю полку для шапок, только когда уже вышла за ворота и села в такси. Может, завтра? Что с этой пьесой случится за одну ночь в раздевалке! А если что-то случится? Если потеряется? Неудобно будет перед Сергеем Никитичем.

Леля попросила водителя подождать и быстро побежала к школе. В раздевалке на том же месте сидел Илья. Леля его увидела, и у нее внутри будто шар упал. Она вдруг поняла, что ей неудобно, неловко на него смотреть, и она словно смотрела на него по-новому. И тем не менее, чтобы не выдавать себя, она бодро сказала: «Книгу забыла». Илья кивнул, быстро глянув на нее, но Леле показалось, что он смотрел на нее все же чуть дольше, чем хотел изначально.

Уже дома Леля устроилась в пустующем папином кабинете – здесь были уютное глубокое кресло и торшер, попросила тетю Таню сварить какао и стала читать пьесу. Страницы книги пожелтели, а на полях было сделано множество пометок черной ручкой. Совершенно очевидно, что директор дал ей прочесть его личный экземпляр пьесы.

Несколько раз ей хотелось прекратить. Она никак не могла понять, как человек в здравом уме может вынести абсурдность сюжета. А потом на страницах появился король, тиран и деспот, обвинявший во всех своих дурных чертах характера наследственность и родственников. Тут Леля не могла не засмеяться, уловив глупость подобных отговорок, а потом вдруг узнала в короле себя. Она отложила книгу. Думать о своем поведении без скидки на тяжелые жизненные обстоятельства, а трезво оценивая причины и следствия, было тяжело.

2

Проснулась Леля там же, где задремала вечером, – в отцовском кабинете. Яркое, будто и не ноябрьское солнце светило в глаза. Жмурясь после сна, Леля протянула руку к телефону. Десять утра. Как хорошо, что выходной. Леля удивилась, что папа не разбудил ее. Обычно он всегда заглядывал в кабинет после работы. Неужели так поздно вернулся, что сразу пошел спать?

Леля потянулась. На пол упала книга, лежавшая у нее на груди. Она вспомнила, как вчера читала «Обыкновенное чудо», задумалась о своей жизни и не заметила, как заснула. Надо как-то набраться сил и прочесть пьесу до конца сегодня.

Кутаясь в плед, под которым спала, Леля сразу пошла в ванную. Не смытая с вечера косметика раздражала кожу и глаза. После горячего душа Леля направилась на кухню. Там уже суетилась тетя Таня, у ног которой лежал Филя. Увидев Лелю, он поднял голову. Леля присела около него и обняла.

– Доброе утро, Леленька, – сказала тетя Таня, оборачиваясь. Она стояла около плиты и жарила сырники. – Садись, сейчас все уже будет готово.

– А папа где?

– Вчера приехал поздно уставший. Еще спит.

– Вы Филю не выгуливали?

– Он немного побегал во дворе.

– Это мало. Я его выведу, только поем…

Сырники получились пышные, сладкие. Тетя Таня подвинула Леле розетку с яблочным вареньем и банку сгущенки. Завтракали в тишине. Кухню заливало солнце.

– А сколько градусов за окном? – спросила Леля. – По ощущениям, должно быть морозно.

– Минус два. Одевайся потеплее, когда пойдешь Филю выгуливать. А еще тебе бы купить новые перчатки, старые не очень подходят к куртке по цвету. Я понимаю, что ты у нас девочка яркая, но должна же быть какая-то гармония в сочетании…

– Когда же уже снег! – перебила Леля.

Тетя Таня тут же переключилась на размышления о выматывающей осени, которая никак не желала сдаваться и уходить. Леля погрузилась в свои мысли, кивая для вида. Вдруг Филя поднял голову и тяжело задышал, словно ему воздуха не хватает, но скоро успокоился и снова заснул.

– Совсем он сдает, – сказала тетя Таня, отпивая кофе.

– Да… – Леля с грустью посмотрела на Филю.

– Он тебя от дворовой собаки защитил как-то. Ты помнишь? Хотя куда тебе, малышкой была!