Шрифт:
Закладка:
Одна из важнейших задач движения — сделать этот принцип определяющим не только в своих собственных рамках, но и для всего государства»145.
Глава 3
ДУХОВНОЕ ПРОИСХОЖДЕНИЕ
АРСЕНАЛ САМОУЧЕК
Я знаю людей, «читающих» бесконечно много… но которых я никак не мог бы назвать «начитанными»… их мозг не может… провести упорядочивание и регистрацию знаний… чтение — не самоцель, а средство для достижения цели.
Второй том «Майн Кампф» заканчивается посвящением: «Дитриху Эккарту: человеку… который наиболее цельно посвятил свою жизнь пробуждению… нашего народа — сначала в помыслах и желаниях, а в конце и в деле». Подобной благодарности Гитлера в «Майн Кампф» не заслужил ни один из «старых соратников». Эккарту1, эксцентричному, интеллигентному и имеющему многочисленные связи, журналисту, поэту и драматургу, Гитлер обязан существенными этапами и акцентами своей карьеры как «фюрера». Многие его взгляды (а также формулировки), несомненно, позаимствованы у зачастую громко и неприятно кричавшего, настроенного радикально-антисемитски баварского журналиста, любившего хорошее вино и красивых женщин, называвшего Шопенгауэра и Ибсена своими любимыми авторами, и написавшего несколько драм и пьес, некоторые из которых принесли ему известность: «Генрих VI», «Лягушачий король», «Отец семейства» и «Генрих Гогенштауфен», а также названная им «делом всей жизни» трагедия «Лоренцаччио»2.
До начала работы над рукописью «Майн Кампф» никто из друзей и интеллектуалов ближайшего окружения Гитлера не оказал на него подобного влияния. Гитлер охотно признавал, что он кое-чему научился у вюрцбургского инженера Готфрида Федера3, который после 1918 года выдвинул имевший успех лозунг «сломать оброчное рабство» и отстаивал абсурдную финансово-хозяйственную теорию отмены частнокапиталистической задолженности народа4. Однако, это признание относилось ко времени сразу после революции, когда Гитлер участвовал в антибольшевистских учебных курсах (в числе других преподавателей), организованных в 1919 году 4-м окружным командованием рейхсвера на средства берлинского штаба рейхсвера, на которых выдавались денежные пособия признанным особо пригодными офицерам, унтер-офицерами солдатам5. Высказываемое иногда предположение, что заметный след в формулировках Гитлера, имеющихся в книге, оставили подполковник Генштаба в отставке Герман Крибель6 и ветеринар д-р Вебер7, вместе с которыми Гитлер «жил» в тюремном «крыле Фельдхеррнхалле» во время работы над I — м томом книги «Майн Кампф», не имеет под собой никаких оснований. И Рудольф Гесс, ставший позднее заместителем фюрера по партии, ранее (до того как он вместе с Гитлером получил тюремный срок) бывший научным ассистентом у геополитика (генерала) профессора мюнхенского университета Хаусхофера и организатором национал-социалистических студенческих групп, несмотря на свою корректорскую работу с этой книгой, также не оказал влияния на формулировки Гитлера, вошедшие в «Майн Кампф»8. Группа известных вождей НСДАП — Гесс, Геринг, Эссер, Штрейхер, Розенберг9, Людеке, Аманн, Рём и Франк, если называть лишь некоторых, самых известных, в этом смысле с самого начала не были учителями Гитлера, а только его учениками.
«Источники» представлений Гитлера надо искать в другом10. Когда он после революции приехал в Мюнхен, он уже имел — по его утверждению в «Майн Кампф» — сформировавшуюся не позднее 1913 года «картину мира»11, к которой позднее он добавил «немногое», но не менял в ней ничего12. Возникло же его мировоззрение, которое он называл «готовым», главным образом в Леондинге, Линце, Штейре, Вене и Мюнхене. Источниками его «мировоззрения», которое он к началу Первой мировой войны считал «сформированным», стали: его родительский дом, некоторые из его учителей, особенно учитель истории — политически активный, экстремистски настроенный на объединенную Германию, антисемит Леопольд Петч из государственной реальной школы в Линце; теоретические и практические занятия в. Линце, Штейре и Вене13, а также и житейская мудрость собранных вместе социальным бунтом в 1909–1913 годах сожителей по мужскому общежитию на Мельдеманн-штрассе в Вене. Поэтому он считал свой последующий опыт «доверенного» рейхсвера и вождя НСДАП лишь завершением того непоколебимого мировоззрения, которым он уже обладал. Несомненно, желая представить себя рано сформировавшимся гением, Гитлер игнорировал тот факт, что к своему «мировоззрению» он добавил некоторые «тезисы гитлеризма», сформулированные уже после войны. Однако его версия антисемитизма и его включение войны в набор средств политики и управления историей приняли окончательный вид именно в период между 1921 и 1924 годами14.
Так, известный мюнхенский историк Александр фон Мюллер в начале июня 1919 года говорил, что человек по имени Адольф Гитлер, с не установленным воинским званием, участник его лекций и семинаров 1919 года, проводившихся для офицеров, унтер-офицеров и солдат по темам истории Германии и политической истории войн15, был «природным талантом»16 с необычной одаренностью, а также отмечал способность Гитлера (уже в 1919 году), особенно с его кажущейся начитанностью и уверенностью поведения, эффективно доводить до слушателей излагаемый вопрос.
Какую литературу до 1925 года прочел автор «Майн Кампф», который еще в свои школьные годы набрасывал план своего труда (с именем автора — «А. Гитлер») и в 1909 году в возрасте 20 лет в листке регистрации по месту жительства (как квартиросъемщик) в Вене в графе профессия указал: «писатель»17, и чему он учился — вопрос, не имеющий прямого ответа в силу своеобразного способа учения Гитлера и его личной оценки своей учебы. Его самообразование, характеризуемое его биографами как некритическое и бессистемное нагромождение фактических знаний, вряд ли можно надежно систематизировать18. Характерной для освещения этого вопроса является фраза Михаэля Фройнда: «В свободное время, и в дни и недели без работы он (Гитлер) проглатывал без отбора политическую и научно-популярную литературу, выходившую в виде брошюр, трактатов, памфлетов или быстро рассыпающихся книг с бледнеющим шрифтом и желтеющей бумагой, утолявшую образовательный голод необразованных людей»1’.
Сам Гитлер, индивидуальный стиль которого проявился только после ноябрьского путча 1923 года, очень мало говорит о том, что он читал в юности, а там, где он иногда что-то сообщает, его слова — ни к чему не обязывающие и