Ил. 52. Агитационный плакат кампании Временного правительства по организации государственного займа. ГАПО. Ф. Р-745. Оп. 1. Д. 8. Л. 73

После прихода к власти Временного правительства кооперативное строительство активизировалось. Для сравнения, в 1916 г. (за весь год) было разрешено к открытию около 40 потребительских обществ. А только лишь в марте 1917 г. было одобрено открытие более ЗО[238].

В 1916–1917 гг. потребительские общества и кредитные товарищества активно выступали в своих волостях центрами, выполняющими снабженческие функции: они участвовали в закупке и распределении зерна и прочих товаров для населения. Несмотря на военное положение, кооперативам давалась большая свобода в их экономической деятельности. Так, в мае 1917 г. Беллен указывал уездным комиссарам, что из многих мест от кооперативов, производящих поставки хлеба и иных продуктов для армии и страны, поступали жалобы на то, что местные волостные и сельские комитеты незаконно вмешиваются в жизнь кооперативов, самовольно созывают собрания товариществ и требуют немедленного смещения служащих организаций. Александр Беллен просил разъяснить комитетам, что кооперативы являлись совершенно самостоятельными учреждениями и подчинялись лишь постановлениям общих собраний, порядок созыва которых определен уставами[239].

По требованию Министерства внутренних дел Беллен 28 июня 1917 г. обратился ко всем уездным комиссарам губернии. По сведениям министерства, участились случаи вмешательства различных общественных комитетов в деятельность кооперативов, заготавливающих продовольствие для армии и населения. Это тормозило работу кооперативов и вносило беспорядок в продовольственное дело, которое и без того в сильной степени было дезорганизовано. Необходимо было указать местным общественным комитетам на разрушающий характер их деятельности и напомнить им, что контроль за деятельностью кооперативов по заготовке продовольствия принадлежит Министерству продовольствия[240].

Новому руководству приходилось оперативно решать частные вопросы. Александру Беллену в начале лета из Министерства внутренних дел поступило письмо. В нем шла речь о том, что в министерство поступила жалоба великолукских торговцев на действия уездного комиссара, который своими распоряжениями пытался ограничить деятельность купцов. Министерство просило Беллена разобраться в ситуации и немедленно разъяснить на местах, что издание обязательных постановлений, ограничивающих право частной торговли, незаконно, поэтому они подлежат отмене[241].

§ 4.4. Организация вопросов общественной безопасности и правопорядка

После Февральской революции 1917 г. и начала работы Временного правительства в стране были ликвидированы прежние органы охраны правопорядка — корпус жандармов, а также Департамент полиции. Вместо них повсеместно создавалась новая структура — милиция. Работа по ее организации ложилась на новые региональные власти.

Уже 7 марта Александр Беллен отдал распоряжение по порядку создания милиции на территории Псковской губернии. Согласно утвержденным требованиям, от каждых 10 дворов необходимо было избрать на безвозмездной основе по одному милиционеру. Три представителя составляли в каждом сельском обществе сельский милиционный комитет в составе начальника и двух членов. В случае вызова их из места постоянного жительства им положено было выдавать суточные деньги. Следующий уровень — волостной комитет, состоящий из начальника волостной милиции и двух членов (всем троим было положено вознаграждение за работу). Во главе системы правопорядка уезда должен быть находиться начальник милиции с канцелярией и необходимым количеством служащих.

Спустя месяц, в апреле 1917 г., в Пскове Беллен провел совещание, на котором обсуждался ход создания новых милицейских подразделений. Во всех уездах работа была проведена удовлетворительно, и новая структура начала свою деятельность[242].

Ил. 53. Снятие царского герба с Ольгинского моста. Весна 1917 г.

ОДНИЛС ГАПО. Ф. 9961. Оп. 1.Д. 24

В ряды вновь образованной милиции вступали крестьяне, рабочие, служащие и — с особым желанием — учащиеся. Отсутствие навыков работы, слабая материальная база в сочетании со сложной социальной обстановкой в прифронтовом регионе делали их работу более сложной и опасной. В псковских газетах весны 1917 г. часто встречались заголовки о жестоких преступлениях и самосудах. Обстановка в губернии была непростой[243].

Общественно-политическая жизнь послереволюционной страны пестрила различными красками. Радикальные настроения оказывали влияние и на культурную жизнь. Председатель Временного правительства Георгий Львов в своем обращении к комиссарам в июне 1917 г. просил обратить внимание на то, что «в некоторых кинематографах стали демонстрироваться в последнее время картины, представляющие собой явное глумление и издевательство не только над духовенством, но даже над религией и возбуждающие справедливое негодование православного населения». Поскольку наблюдение за публичными зрелищами входило в круг обязанностей комиссаров, Львов, в целях ограждения религиозных чувств от возможных наносимых фильмами оскорблений, требовал «установить неослабный надзор за означенными зрелищами вообще и в частности за демонстрируемыми в кинематографах картинами и в случаях, когда в содержании картин будут усмотрены признаки преступных деяний, неукоснительно сообщать об этом чинам прокурорского надзора для привлечения виновных к ответственности в законном порядке»[244].

Беллен 30 июня направил соответствующее письмо уездным комиссарам и начальнику Псковской городской милиции[245].

Действительно, с апреля надзор за публичными мероприятиями, согласно постановлению Временного правительства, лежал на комиссарах (и, соответственно, на штате органа власти). Так, начальник Псковской городской милиции обращался к Беллену с предложением привлечения органов правопорядка к этой работе. С учетом того, что наблюдающие за представлениями лица должны обеспечиваться билетами на одно — четыре места. «В дореволюционное время, насколько мне известно, представителям б[ывшей] полиции отводились особые места на зрелищах», — отмечал главный милиционер. Беллен в своем ответе просил его возложить обязанность по надзору за мероприятиями на милицию[246].

Стремительно приближающаяся к границам губернии война требовала от Александра Беллена продолжать тесное взаимодействие с военными.

В западных уездах губернии шло активное строительство окопов и прочих оборонительных сооружений. Однако в то время, когда военные там не находились, фиксировались случаи, когда местное население могло расхищать материалы и иное оборудование с укреплений. Поэтому было принято решение о назначении сторожей из числа местного населения, а также привлечении милиции к охране укреплений. Беллену удалось добиться получения средств от руководства Двинского военного округа на оплату этих работ[247].

Тяжелое финансовое положение в условиях войны толкало людей на продажу любых имеющихся материальных излишков. В июле 1917 г. Беллен получил просьбу от Двинского военного округа о содействии. По их сведениям, эвакуированными и больными, а также увольняемыми в отпуск солдатами производилась продажа полученных ими от государства вещей и обуви. Причем эта продажа принимала массовый характер, тем самым нанося большой ущерб армии. В свою очередь Беллен просил уездных комиссаров принять меры по отношению к лицам,