В наушниках я слышала, как эти миниатюрные девушки стонут, а упитанные потные мужчины пыхтят и сообщают, что они хотели делать дальше. Они обращались с девушками, как с живыми дышащими куклами, поворачивали их и поднимали на стол и к доске, и ставили на колени в молитвенную позу.

Я учила английский. Так я это себе обосновала. Слушала диалоги, стоны и пыхтение.

Когда я выключила телефон и попыталась успокоиться, все, что я видела, показалось очень глупым.

Эта деланая страсть и выпученные глаза.

Это не может быть правдой, но все-таки это так.

Хотя я закрыла глаза, ролики крутились в голове и не давали мне покоя.

XXI

Затем этот день настал. Я получила работу в качестве няньки. Мария, не знаю фамилии, спросила у мамы, не смогу ли я один вечер посидеть с Венлой, потому что ей нужно было провести занятие, и она не нашла никого, кто мог бы приглядеть за ее дочкой в это время.

Я была обязана согласиться. Если бы я отказалась, мама бы удивилась, почему мне не нужны деньги.

Я пришла заранее, потому что Мария хотела, чтобы Венла познакомилась со мной перед тем, как она уйдет в фитнес-центр и оставит дочь на меня. По-моему, это была хорошая идея, потому что я понятия не имею, что делать с маленьким ребенком.

Войдя в прихожую, я сразу получила порцию объятий от Марии, и, хотя я бы могла предвидеть заранее, это заставило меня оцепенеть. Я услышала возглас «чудесно» четыре раза за минуту.

Венла была похожа на маму. Энергичная и громкая. Ее любимой игрушкой был айпад. Она смотрела по нему видео про медвежонка Ти-Ти, про этого простодушного медведя, у которого были вязаные уши и морда и который с нездоровой одержимостью постоянно пел.

Так он еще был настоящий. Помню, ребенком была на концерте, где такой же медведь танцевал на сцене с длинноволосой женщиной и напугал меня так, что я полезла прятаться под стул. Это существо было по меньшей мере два метра ростом, и у него был друг такого же размера, и оба они выглядели голодными и с нарушениями развития.

Мария дала мне инструкции и рассказала, как менять подгузник и где найти детскую еду, хотя вряд ли мне пришлось бы кормить ее, потому что перед уходом Мария уложила дочь, и мне нужно было только караулить ее сон.

Как нефиг делать. Легче, чем я думала.

Сначала я смотрела телевизор. Если бы из детской послышался плач, мне нужно было бы пойти туда, но сейчас все было спокойно.

Мария приготовила мне перекус. Я пошла за хлебом с сыром, соленым огурцом и еще чем-то зеленым сверху. Я выбросила огурцы и зелень. Мне не хотелось есть, но было бы невежливо ничего не съесть.

Я вернулась к телеку и стала листать каналы туда-сюда. Заметила, что накрошила себе на грудь.

Наверное, это было непозволительно, потому что дома у Марии всегда было чисто. Даже игрушки Венлы не валялись на полу, а были сложены в коробку рядом с диваном. Я даже засомневалась немного, можно ли в них играть.

По правде говоря, Мария была похожа на свой дом и наоборот. Я никогда не видела ее без тщательного макияжа. Иногда, когда она заходила к нам вместе с мамой после спорта, то была сразу после душа, но и тогда успевала приводить лицо в порядок.

Глаза, губы и кожа. Все было идеальным. Где же она красила ресницы? В машине по дороге к нам?

Мама даже на праздники никогда не выглядела идеально. Никогда. Ей не хватало терпения довести макияж до блеска.

Эти сотни кабельных каналов…

Сами, ясное дело, нуждался в просмотре телевизора. Сейчас он был на работе. Серьезный и спокойный Сами. Светлые волосы и светлая щетина, которая ни в коем случае не была неряшливой.

Нужно признать, что я хотела бы быть Марией. Хотя бы немного. Совсем чуть-чуть. Я думала, каково это быть на ее месте, в ее жизни, работе, великолепном доме, обставленном в похожем на нее саму стиле.

И я была здесь. Я была почти как она.

Почти.

Я, мои дурацкие мысли и фантазии.

Тем не менее, я не могла не представлять, каково это быть женой Сами, и ощущала подкрадывающуюся ревность, что это невозможно.

Ни сейчас, ни в будущем.

А каково было бы быть Марией? Вероятно, чудесно. Чудесно.

Об этом я время от времени мечтала. Тогда, когда лежала с закрытыми глазами в кровати и гладила живот и бока так же, как Сами гладил Марию (ну или как я себе это представляла) в их постели, подушки на которой были разложены в строгом порядке, и цвета гармонировали друг с другом. Белый и серый. На наволочках были черные фигуры и красивые слова.

Любовь. Гармония. Умиротворение.

Что-то я, кажется, заскучала.

Верно, заскучала.

Я думала о вещах, о которых нельзя думать. Я думала о Сами, как будто он рядом, ласкает мою шею, скользит рукой ниже.

Нет. Это как-то неправильно.

Мне надо подумать о чем-то другом, о чем-то скучном и обыкновенном.

Но тем не менее…

Я стала думать о Венле. Венле было два года. Веселый наборчик, как сказала моя мама. Наверное, она и была такая. Я заметила, что мама любит малышей. Если у кого-то из ее знакомых рождался ребенок, она начинала ходить туда в гости. Когда ребенок подрастал, мама прекращала посещения и находила другую новоиспеченную мать.

О чем это говорит?

О том ли, что мама теряла интерес, как только беспомощный младенец становился самостоятельной личностью и мог мыслить сам?

Я больше не могла листать каналы. Я была слишком обеспокоена, чтобы сосредотачиваться на них.

Я не хотела тратить время впустую.

На меня снова нашло то странное состояние.

Состояние, которое я не в силах описать.

Оно вцеплялось в меня и вело за собой.

Увлекало в путь силой. Властвовало. Заставляло мурашки бегать по телу. И так было сейчас.

Я зашла с телефона на одну из многих страниц, где мужчины ищут женщин, женщины мужчин, мужчины мужчин, а женщины женщин.

Все для всех.

Сотни объявлений с фотографиями и без.

Попадались интересненькие тексты.

Я долго планировала, как можно ответить на некоторые объявления, но пока что мне хватало моих маленьких воображаемых игр о том, что такие встречи с собой несут. Встреча в парке. В отеле. В машине. В атмосферном кафе с кирпичными стенами и свечами. Там была бы я, общалась