ему приказывали писать «признания», он ходил взад-вперед по своей пещере, терзаясь сомнениями. Некоторые не выдерживали такого давления и выбирали самоубийство. Для них сведение счетов с жизнью было единственным способом прекратить унижения.

Я не слишком хорошо представляю себе пережитое отцом в тот период, поскольку он упоминал об этом лишь вскользь, и зная, что все равно ничего не исправить, я не настаивал. Лишь потом, когда я и сам стал мишенью государственных репрессий, я постепенно начал понимать, через что ему пришлось пройти. При расспросах я старался не высказывать все, что думаю по тому или иному поводу, инстинктивно избегая опасных тем.

Говорят, что подозрения с Ай Цина сняли только после возвращения Чжоу Эньлая с территории, подконтрольной Гоминьдану. Со временем, отозвавшись на призыв Мао служить рабочим, крестьянам и солдатам, отец завоевал доверие партийного руководства, и в марте 1945 года его приняли в Коммунистическую партию как полноправного члена.

В апреле 1945 года «выправление стиля партработы» наконец закончилось, и в Яньане провели Седьмой съезд КПК — это был первый партийный съезд, на котором ключевой доклад делал Мао Цзэдун. Над председательским местом висел огромный портрет Мао с лозунгом: «Вперед к победе под знаменем Мао Цзэдуна», это сигнализировало о том, что китайские революционеры отказались от советских большевистских догм и теперь прокладывали собственный путь. Руководящей позиции Мао уделялось особое внимание. Лю Шаоци и Чжоу Эньлай вместе с остальными выкрикивали: «Да здравствует товарищ Мао Цзэдун!» Имя Мао в партийном докладе встречалось 130 раз, и его провозглашали одаренным и творческим марксистом и величайшим революционером, политиком, теоретиком и ученым в истории Китая. Вышитые в его честь флаги покрывали все стены зала.

В тот год Ай Цина критиковали за отсутствие новых работ, что усугубляло его сомнения в собственной роли. Его переназначили главой литературного отделения Института искусств имени Лу Синя. Каждый день он читал лекции о поэзии во дворе Института, а студенты сидели вокруг на складных стульях, положив тетради на колени. В своих лекциях он анализировал произведения любимых авторов: Уитмена, Пушкина, Есенина, Верхарна.

Вечер 15 августа 1945 года поначалу, казалось, ничем не отличался от остальных вечеров. Но вдруг у подножия холма одна за другой стали взрываться петарды, и люди побежали по склону с возгласами «Япония капитулировала!» Жители пещерных домов прыгали от счастья и бежали рассказывать новость друзьям. Образовалась праздничная процессия, и длинная вереница факелов потекла по долине, превратив яньаньскую ночь в день. Наступил долгожданный для всего китайского народа момент.

В 8:15 утра 6 августа американский бомбардировщик сбросил атомную бомбу «Малыш» в небе над Хиросимой. Через 44,4 секунды она взорвалась, убив 66 000 человек — треть населения города. Три дня спустя на Нагасаки сбросили «Толстяка», и через неделю император Хирохито объявил по радио о капитуляции. В Китае война длилась восемь лет и унесла жизни почти двадцати миллионов китайцев.

Тем временем уверенность Мао в том, что он одержит победу над Чан Кайши, росла. Он заявил, что у его солдат есть только просо да винтовки, но история докажет, что просо и винтовки могут быть сильнее самолетов и танков Чана. Как он говорил, «хотя перед китайским народом всё еще стоит много трудностей и в условиях объединенного наступления американских империалистов и китайских реакционеров ему придется в течение длительного времени переносить лишения и бедствия, тем не менее наступит день, когда эти реакционеры потерпят поражение, а мы одержим победу. Объясняется это попросту тем, что реакционеры представляют регресс, а мы — прогресс»[22].

Двадцать шестого июня 1946 года разразилась полномасштабная гражданская война. Чан Кайши начал наступление на освобожденные территории, стремясь захватить их за три-шесть месяцев. Силы Гоминьдана насчитывали 4,3 миллиона человек и включали в себя хорошо вооруженные армию, флот и авиацию. У КПК было всего 1,2 миллиона личного состава без флота и авиации. Под контролем Гоминьдана находилось 76 процентов территории страны, в том числе крупнейшие города и почти все железные дороги, промышленные предприятия, человеческие и материальные ресурсы. Освобожденные территории занимали всего 24 процента. Но в первый же год конфликта армии КПК удалось сразить 1,12 миллиона солдат Гоминьдана и отбить их атаку.

В борьбе за сердца и умы китайцев земельная реформа обеспечила коммунистам надежную базу народной поддержки. На подконтрольных КПК территориях у землевладельцев и кулаков отнимали землю и распределяли ее между бедняками. В сентябре 1947 года КПК приняла новые законы по земельной реформе, упраздняющие феодальную систему землевладения и предписывающие, что земля должна принадлежать тем, кто ее возделывает. Аннулировались наследственные права на храмы, монастыри, школы и организации, а все долги деревенских жителей, накопленные до земельной реформы, отменялись. Вся земля перераспределялась путем передачи участков, принадлежавших владельцам более плодородных или обширных участков, тем, у кого они были скудными.

Исторически социальные реформы в Китае всегда затрагивали землю, и китайская революция в XX веке была по своей сути крестьянской. В 1949 году 80 процентов населения составляли крестьяне, и они стали главной движущей силой этой революции. Земельная реформа ликвидировала класс местной знати, который существовал с самого зарождения империи.

В сентябре 1945 года Ай Цин попрощался с Яньанем, где прожил больше четырех лет. Институт искусств имени Лу Синя разделили на три части: одна осталась в Яньане, другая переехала на северо-запад, третью направили на север Китая. Ай Цина назначили главой третьей группы, в которую вошло пятьдесят шесть человек. После сорокадевятидневного марш-броска по лютому морозу Ай Цин привел свою группу в Чжанцзякоу — стратегически важный город, расположенный к северо-западу от Пекина. Вэй Ин следовала за ним отдельно, в составе группы из членов семей, вместе с их дочерью и новорожденным сыном Ай Дуаньу.

Отец впервые за много лет оказался в большом городе, и, стоя в центре Чжанцзякоу, который всего несколькими неделями ранее был в руках японцев, он почувствовал прилив гордости. «Когда же мы думаем о нем как о нашем городе, — писал он, — народном городе, освобожденном народом в столь тяжелой борьбе, и о том, как люди в нем теперь могут жить без насилия империалистов-грабителей и унижения со стороны милитаристов и бюрократов, дышать свободно, жить свободно, петь свободно — какое же это счастье!» Он хотел скорее окунуться в новую жизнь.

Семья отца продолжала расти. В ноябре 1947 года Вэй Ин родила Ай Гуйгуй (теперь известную как Ай Сюань), их третьего ребенка. Но у поглощенного делом революции Ай Цина совсем не было времени заниматься семьей. В ходе