— Если будешь слишком деловая, функция ослабнет половая, — загоготали хором Анатолий и Илья.

— Время пошло! — Ангелина сняла часы с руки и положила перед собой на стол. — Катя заверни мне пару блинчиков на завтрак, а то у меня в холодильнике шаром покати.

Катя на правах жены хозяина распорядилась, и официантка собрала для Ангелины и Анатолия внушительный пакет со снедью.

— Видите ли, други мои! — словно профессор перед аудиторией начал вступительную речь Голубев. — Законы, — он поднял вверх указательный палец, — ловушка для незнающих их и спасательный круг для знающих. Так вот, — Голубев покосился на Катю. — Всем известно, что я уже был женат… — Катю передернуло: во сне Голубев до сих пор иногда повторял имя Татьяны. — Так вот… По нашим законам имущество, приобретенное в браке, принадлежит обоим супругам!

— А при чем тут твоя бывшая жена? — насторожилась Катя, чувствуя запах дышащей в затылок соперницы.

— При том, что квартира и ресторан покупались в то время, когда мы еще не были разведены, — пояснил Илья.

— Но ты же говорил, что приобрел ресторан после того, как Татьяна вышла замуж за шведа, — дотошная Катя ни с кем не собиралась делить ни мужа, ни имущество.

— Я утаил кое-какие нелицеприятные подробности своей биографии, — покаялся перед Катей Голубев. — Когда Танька после Франции свалила в Швецию, я все надеялся, что швед, как и француз, поматросит ее, да и бросит, и Танька вернется ко мне. Поэтому, когда Танька запросила развод, я сделал вид, что согласился, а сам выслал ей фальшивый документ. Но швед оказался честный и на Таньке женился. Через год у них ребенок родился, а меня обида заела, и я решил отомстить бывшей жене. Я стал ее шантажировать фальшивым разводом и потребовал с нее денег за молчание. Танька мужу во всем призналась, он заплатил мне за нее отступного, я купил японский ресторан, и мы развелись по-настоящему.

— Точно! — хлопнул по столу Анатолий. — Ну и везунчик же ты, Илюха! Ох и поломает себе зубы наш шоколадный заяц о незыблемый и твердый Российский закон.

— Вот только Таньки мне сейчас не хватает! — горестно подперла щеку кулачком Катя. — Всю жизнь мечтала о медовом месяце в дружной шведской семье.

— И когда вернется бывшая мадам Голубева? — осмотрительно справилась Ангелина.

— Я еще с ней не связывался, — Илья налил по рюмке себе и Анатолию.

— Мне тоже налей! — потребовала Катя.

— Зачем добро переводить, если ты не пьянеешь, — воспротивился Илья, но водки все же Кате налил.

— Чтоб тебе меньше досталось! — огрызнулась молодая супруга.

— Глупышка, — Голубев взял ее руки в свои и поцеловал. — Не ревнуй, все в прошлом. Теперь ты моя жена, и я люблю только тебя. Но перед Татьяной я виноват! Нельзя было пытаться подлостью вернуть разбитую любовь. Бог меня уже покарал, когда затмил мне разум, а теперь нужно спасать нашу с тобой жизнь, нашу семью и будущее наших детей!

— А вдруг Татьяна тебе откажет? Вдруг она не простила тебя? — ужаснулась подобной перспективе Катя.

— Есть один человек, который может выступить в роли парламентера, — успокоил ее Илья. — Догадываешься, кого я имею в виду? — Голубев отпустил Катины руки и обернулся к другу.

— Меня, что ли? — удивился Анатолий. — Ну и миссию ты мне отвел! Вот спасибо!

— Танька всегда о тебе хорошо отзывалась. А когда разведала, что ты поступил в медицинский институт, она сказала, что хотела бы, чтобы ее дети тоже стали врачами, — подмазывался к Анатолию Голубев.

— Правда, что ли? — поразился Анатолий. — А я и не знал, что Танька такая сентиментальная… Что ж, мне за ней в Швецию прикажешь ехать?

— Нет, — Голубев вынул из кармана мобильник. — Ты с ней по телефону поговоришь. — Илья стал пролистывать записную книжку в меню трубки.

— Вы с ума сошли! — одернула их Ангелина. — Уже глубокая ночь. Все нормальные люди давно спят. До утра дотерпите?

— До утра дотерпим, — Голубев убрал трубку и подмигнул загрустившей жене. — Эй, Катюха, нам ли быть в печали! Хочешь, я тебя развлеку по-королевски?

— Хочу! — надула губки Катя.

— Тогда спой для меня ту садистскую колыбельную, которую ты мне на Бали пела.

— Что-то настроение не подходящее, — ломалась Катя.

— Спой, светик, не стыдись! — попросил Анатолий, догадываясь о задумке Ильи.

— Ладно, — сдалась Катя и запищала тоненьким противным голосом:

Спит убитая лисичка,

Спит задушенная птичка.

Обезглавленный хомяк

Посмотрите, как обмяк.

Утонув в зловещей жиже,

Спят в аквариуме мыши,

И на высохшем полу

Рыбки кучкой спят в углу.

Спят в пробирке эмбрионы,

Спят в музее фараоны.

Сторож спит с ножом в спине,

Спят пожарники в огне,

И в уютном мавзолее

Ленин спит, блаженно млея.

И придавленный бревном

Спит строитель мертвым сном.

Ошибившись только раз,

Спят саперы в этот час.

Парашют с собой не взяв,

Спит десантник на камнях.

Газ забыв закрыть, соседи

Спят вповалку на паркете.

В паутине дремлют мушки.

Спи! А то прибью подушкой!

К концу Катиного соло Ангелина и Анатолий уже не смеялись. Они лишь беззвучно всхлипывали, бодая лбами друг друга. Голубев запрограммировал Мистера Икса и запустил его к Виктору Каррерасу, спящему рядом с разжалованным адвокатом.

Глава 6

Лохматая игрушка покатилась по полу, остановилась перед диваном, на котором похрапывал шоколадный красавец, щелкнула, включая записанную песенку, и пропела писклявым детским голоском кровавую колыбельную.

— А-а-а! — словно резаный завопил на весь ресторан проснувшийся Виктор. — Помогите! Помогите!

Звон разбитого стекла заставил бесшабашную компанию выскочить из-за стола и наперегонки рвануть «на помощь» обезумевшему от ужаса Виктору, а заодно — убрать подальше от любопытных глаз главного виновника происшествия — весельчака Мистера Икса.

Возле дивана валялся стул, которым не справившийся с нервным потрясением Виктор высадил окно, чтобы удрать от прицепившегося к нему монстра. Ножка стула от удара раскололась, и обломок отрикошетил в поющую игрушку. Мистер Икс, как подбитый танк, крутился на месте и повторял, будто заезженная пластинка: «Спи! А то прибью подушкой!.. Спи! А то прибью подушкой!.. Спи! А то прибью подушкой!..» Адвокат Каррераса, несмотря на погром, спал, словно подстреленный, выполняя приказ лохматого генерала.

Однако Виктору не удалось сбежать от страшного привидения. При падении он подвернул ногу, и его стоны за окном красноречиво говорили о том, что проклятие, о котором поведала Катя, все-таки настигло чернокожего захватчика.

— Надо вызвать