— Так ведь симптомы! Разве не заметили, как вы только что назвали Томмазео?

— Нет.

— Томассео. Путать имена — как раз один из первых симптомов.

Монтальбано забеспокоился. Неужели Паскуано прав? Он ведь назвал Мариан Ливией.

— Да вы не волнуйтесь. Обычно это долгий процесс. Еще успеете кучу дров наломать.

11

С учетом того, что, по прошествии получаса, прокурором так и не запахло, с учетом того, что сигареты кончились, с учетом того, что он не знал, чем себя занять, Монтальбано прикинул и велел Галло отвезти его назад в комиссариат.

Оставаться там было пустой тратой времени. Его присутствие было необязательно.

Но он так и не набрался храбрости попрощаться с Паскуано, который, выйдя из машины, сердито метался взад-вперед, четыре шага туда, четыре — сюда, как хищник в клетке.

В конторе ему тоже нечем было заняться, и он сел за подписание бумаг. Им не было конца-края.

Фацио вернулся почти к часу дня.

— Нашел что?

— Комиссар, как вы сами можете видеть, прежде чем поджечь машину, они сняли с нее номерные знаки. Но Маннарино сумел прочесть номер на кузове. Я вот-вот получу ответ, кому принадлежала машина и кто был ее последним владельцем. Если, конечно, ее не угнали для такого дела.

— Нашли еще гильзы?

— Нет, только эту. Но Маннарино говорит, там были следы других автомобилей.

— Разумеется. Как бы они иначе вернулись обратно, пешком, что ли? В этой второй машине они и канистры с бензином держали, чтобы первую поджечь. А потом забрали пустые канистры из-за отпечатков пальцев. А Паскуано что говорит?

— Сказал, что опознать будет нелегко, с учетом состояния трупа. В общем, на первый взгляд ему показалось, что мужчину убили выстрелом в затылок и что запястья и лодыжки у него были связаны проволокой.

— Почерк мафии?

— Похоже на то.

— И ты в это веришь?

— Даже не знаю.

Зазвонил мобильный Фацио.

— Простите, — сказал он, поднося телефон к уху.

Произнес «алло» и молча выслушал.

— Спасибо, — закончил он разговор.

Посмотрел на комиссара, скривившись.

— Мне назвали имя владельца машины.

— И кто он?

— Кармело Савастано.

Монтальбано проглотил новость не моргнув глазом. Ситуацию это не усложняло, а скорее упрощало.

— Но какая связь у Савастано с мафией?

— Даже не знаю, — повторил Фацио.

— Правда, еще не факт, что труп — его.

— Именно, не факт.

— У Савастано есть родня?

— Да, есть отец, зовут Джованни. Но они в ссоре, уже много лет не общаются.

— Сгоняй-ка к нему прямо сейчас. Узнать, не было ли у сына переломов, в общем, есть ли что-нибудь, что поможет с опознанием.

— Уже бегу.

Но сам не шелохнулся, а лицо выражало сомнение.

— Что такое?

— А то, что, если выяснится, что это Савастано, мне надо вам сказать одну вещь, которую я узнал.

— Так скажи.

— Помните того утреннего парня, который обнаружил сгоревшую машину?

— Да, Сальваторе Инграссиа.

— Так вот, это с ним Савастано подрался в рыбной лавке, и в итоге его загребли карабинеры.

— По-твоему, Инграссиа на такое способен?

— Нет. Но сказать надо было.

После обеда он, как обычно, прогулялся по молу. Краба на месте не было, и заместителя он не прислал.

Комиссар принялся рассуждать.

Если труп — Савастано, то он дает руку на отсечение, что Инграссиа к убийству не имеет никакого отношения. Он не такой дурак, чтобы убить его и бросить труп в нескольких сотнях метров от дома.

Тот, кто убил, либо ничего не знал о ссоре, и тогда это чистая случайность, или, наоборот, знал все и подстроил убийство поблизости от дома Инграссиа, чтобы пустить их по ложному следу.

Савастано не мафиози, он всего лишь мелкая уголовная сошка. Зачем же тогда использовали обряды мафии?

На это можно дать два ответа: либо он проявил неуважение к какому-то мафиози, либо все эти обряды служили отвлекающим маневром.

Предположим, Савастано нашли бы мертвым где-то на улице, убитым выстрелом в лицо или в грудь, безо всей этой мафиозной буффонады, на кого бы в первую очередь пали подозрения?

Разумеется, на Ди Марту.

Единственного, у кого мог быть настоящий мотив, если он понял, как в действительности обстояло дело с ограблением и изнасилованием.

В конторе его ждал Фацио.

— Отец Савастано не смог ничего сказать. Они давно уже не общаются. Сам-то он, бедолага, порядочный человек, и у него горе — сын-уголовник. Но я нашел один выход.

Еще бы он не нашел, этот хваткий чирнеко! [8]

— Какой?

— Просмотрел наши бумаги и нашел, что девушка, которая была с ним, по имени Луиджина Кастро, заявляла на него за грубое обращение.

— Разве он был не с Лореданой?

— Да, но когда они расстались с Лореданой, потому что она собралась за Ди Марту, он…

— Понял. Продолжай.

— Через два месяца после того, как они сошлись, Луиджина на него заявила, но потом забрала заявление.

— У тебя есть ее адрес?

— Все есть.

— Немедленно иди к ней.

Фацио встал, вышел, и тут же вошел Ауджелло. Монтальбано удивленно взглянул на него.

— Разве ты не должен быть у Бонифачо в четыре?

— Она позвонила и перенесла на вечер. Пригласила меня на ужин. Дело на мази.

— Слыхал про сгоревшую машину?

— Да.

— Похоже, она принадлежала Кармело Савастано, бывшему жениху Лореданы.

— А труп?

— Пока не знаем.

Выдержал паузу, потом спросил у Мими:

— Если выяснится, что труп — Савастано, кого бы ты заподозрил в первую очередь?

— Ди Марту. Вдруг Лоредана из-под палки назвала ему имя.

— Я хотел бы знать, раз уж нам не удалось спокойно об этом поговорить, как, по-твоему, обстояло дело с этим ограблением.

— По-моему, Савастано остался любовником Лореданы и после ее свадьбы. Наверно, тем вечером он узнал, возможно, от самой Лореданы, что муж дал ей шестнадцать тысяч евро, и сговорился с ней, поскольку ему нужны были деньги. Они встретились, Лоредана передала ему деньги, а потом они занялись любовью, но жестко — так, чтобы это выглядело как изнасилование.

— А в чем заключалась роль Бонифачо?

— Она покрывала Лоредану. Которая, как я думаю, в тот вечер поехала вначале к подруге, но сразу от нее ушла и встретилась с Савастано. И теперь она беспокоится, что ты, раскрыв правду, получишь доказательства их сговора. Уверен, для этого ей и нужен адвокат-прощелыга вроде меня.

В общем и целом он думал так же, как Мими. Но по некоторым деталям, и отнюдь не второстепенным, его мнение было совершенно иным.

К шести вернулся Фацио.

— Кое-что узнал. Девушка — она рассталась с Савастано после