Эта форма группового общения с помощью текстовых сообщений только-только превратилась в практически осуществимую, и мы решили обсудить, какие средства обмена информацией подходят лучше для тех или иных целей. В 1973 году уже стало ясно, что в нашем распоряжении окажется целый спектр средств коммуникации, включая личные встречи. Тот эксперимент был одним из этапов развития информационных технологий от построения компьютерных сетей до создания социальных сетей с использованием компьютеров.

ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЙ РИСК РАСПРЕДЕЛЕННЫХ ЦЕНТРОВ УПРАВЛЕНИЯ И КОНТРОЛЯ

Недавно меня пригласили прочитать лекцию новым трехзвездным генералам (генерал-лейтенантам) в Военном колледже Армии США. Я выступал прямо перед Мадлен Олбрайт[82], чья последняя книга называется Fascism: A Warning («Фашизм: предостережение»)[83]. Она выросла в Восточной Европе, ее семья пережила все ужасы фашизма, и она знает о нем не понаслышке. В своей книге она поднимает вопрос, не утрачиваем ли мы способность управлять собой в организациях, которые все чаще меняют свой облик, и не в этом ли причина того, что авторитаризм набирает силу и популярность, поскольку воспринимается как простейший способ ухода от сложных проблем и страданий.

Роберт О. Уорк, бывший заместитель министра обороны при президенте Бараке Обаме, также выразил озабоченность этой проблемой на Мюнхенской конференции по безопасности в 2019 году:

Искусственный интеллект дает тирании новые инструменты, которых у нее никогда не было, и делает ее более могущественной, чем когда-либо. Мы вступаем в эру сильнейших потрясений, связанных с развитием технологий.

В случае следующей войны, по его прогнозу, «наш ИИ будет бороться с их ИИ, и победит та сторона, у кого ИИ лучше»[84].

Хотя я с большим уважением отношусь и к Олбрайт, и к Уорку, меня гораздо меньше волнует авторитаризм, чем любого из них. Я убежден, что в мире, где все, что можно распределить, будет распределено, фашизму или авторитаризму труднее взять верх в глобальном масштабе. Разумеется, концепция централизованного управления может некоторое время быть достаточно эффективной, но я сомневаюсь, что она сумеет получить широкое распространение или продержаться длительное время. Уверен, что средства коммуникации, обеспечивающие распространение оппозиционных мнений, будут достаточно влиятельными, чтобы не допустить тотального контроля над собой.

Я понимаю, какой контраргумент тут можно привести. Крупные централизованные компании способны приобретать более мелкие компании с распределенной властью. Такие государства, как Сингапур или Китай, могут попытаться установить контроль над сетями и сделать их централизованными. Хотя подобные усилия реально предпринимаются и, безусловно, способны замедлить переход к распределенным сетям, тем не менее я думаю не о том, будет ли происходить масштабирование сетей с распределенной властью, а о том, когда это случится.

С другой стороны, организационные структуры, меняющие облик, могут стать настолько аморфными, что утратят общее понимание направления дальнейшей деятельности и ее целей. Журналистка Мишель Дин в связи с этим весьма образно заметила: «Власть стала чем-то дисперсным и легковоспламеняющимся, как аэрозольная краска»[85].

Технология распределенной обработки данных используется уже сейчас, но в ограниченных формах. Например, Институт будущего начал заниматься изучением блокчейна в 2014 году, и, по мере того как мы картировали растущее разнообразие активностей и идей, мы придумали следующее определение и в течение ряда лет проверяли его корректность:

Блокчейн — это технология распределенной обработки данных, позволяющая отслеживать статус автономных виртуальных объектов и обеспечивать безопасность информации при отсутствии центрального органа управления.

Блокчейн — один из первых примеров распределенных сетей, строится на основе интернета и создает платформу, которая отходит от жестких категорий централизации и движется в направлении гибкого распределения доверия и контроля. Инфраструктура блокчейна открывает перспективы нового способа самоорганизации в глобальном обществе. Блокчейн тоже в какой-то степени использует категоризацию с множеством полноправных узлов, которые выбирает сам пользователь. Блокчейн создает не поддающуюся изменению единую версию истины, которая не допускает никаких манипуляций. Это последовательный реестр достоверных данных совместного пользования, которые обновляются по мере проведения транзакций. Можно рассматривать блокчейн как систему доверительной передачи ценностей в виртуальной среде.

Блокчейн обладает потенциалом создания доверительного взаимодействия в условиях низкого уровня доверия в обществе, хотя этот метод все еще не получил однозначной оценки и в долгосрочной перспективе может оказаться неудачным. Однако даже если это и произойдет, его провал наверняка повлечет за собой интересные и важные последствия и выводы. Пользователи могут выстраивать доверительную среду, объединяя множество людей, которые им доверяют. Но технология блокчейна — это только начало, сейчас она занимает то место, которое занимал интернет в самом начале 1990-х. Распределенные системы управления будут пополняться за счет появления новых форм технологии распределенных вычислений, подобных блокчейну. Рассматривайте сегодняшний блокчейн как семейство прототипов, которые найдут применение в будущем. Блокчейн указывает направление, в котором станут развиваться распределенные компьютерные сети.

В 2017 году Лаборатория Института будущего (IFTF’s Blockchain Futures Lab) разработала десятилетний прогноз (2017–2027), в котором центральное место отводилось роли блокчейна в преобразовании мира на стыке денежных отношений, технологий и человеческой идентичности:

В ближайшее десятилетие смелые эксперименты с технологией блокчейна преобразуют наши представления обо всем — от наличных денег до компьютерных технологий, от вопросов идентичности до управления жизнью общества. Начиная с создания современных криптовалют, эти эксперименты будут строиться на основе уникальных возможностей архитектуры блокчейна с целью создания зон радикальных трансформаций. Они стимулируют развитие искусственного интеллекта, виртуальной реальности и интернета вещей. Эти цепные реакции станут сливаться друг с другом, создавая глобальную инфраструктуру для обеспечения доверительной среды обмена информацией, которая затронет каждый сектор экономики, каждый рынок, каждое домохозяйство[86].

ДОВЕРИЕ В МИРЕ РАСПРЕДЕЛЕННЫХ ЦЕНТРОВ УПРАВЛЕНИЯ

Термин «доверительный обмен информацией» открыт для обсуждения и пересмотра. Традиционно доверие в компьютерных сетях зиждилось на доверии к какому-либо центру контроля вроде банка или компании, которые управляют компьютером или сетью. Блокчейн дает надежду на высокую степень доверительного взаимодействия в условиях низкого уровня доверия в обществе. Блокчейн обеспечивает распределенный неизменяемый реестр или учетную книгу данных при отсутствии какого-либо центра управления, отвечающего за ее хранение. Я изучаю технологию блокчейна уже пять лет, и до сих пор размышления об этом изобретении вызывают у меня головную боль.

Блокчейн расширяет горизонты мышления, поскольку выходит за рамки категорий, которые обеспечивают нам зону комфорта. В большей степени он строится на гибком распределении полномочий, а не на едином центре контроля. Блокчейн сулит создание распределенного доверия, а не доверия, исходящего из какого-либо центрального источника. Категории доверия пластичные и распределенные, не централизованные. Однако вопрос о перспективах блокчейна все еще открыт.

Виталик Бутерин[87], основатель блокчейн-проекта Ethereum, так объясняет смысл распределения центров управления:

В то время как большинство технологий предназначены для автоматизации простых работ, производимых работниками на периферии системы, блокчейн позволяет