Впереди идущий юнга даже приободрился от этих слов и умудрился кивнуть, мол, да-да, ваще ни разу не знал…

– Чего?! А на кой единорог он, по-твоему, вообще устроился на эту хлебную должность? Те, кто бронирует рейс, и оплачивают напрямую компании. И потом ты видел, чтобы кто-то подлетал на воздушной подушке к борту? Или уже висел на лестнице, когда мы прыгали? Нет! Потому что из этого города никто не бронировал! А юнга не выглядел удивленным, увидев нас, даже набрался наглости встретить привычным приветствием! – вновь завелась я.

– Я удивился! – вякнул юнга, обернувшись к нам. Но встретился взглядом с разъяренной мной и, вжав голову в плечи, поспешил вперед.

– Триш, ну все же обошлось, не нужно так заводиться… – Себ предпринял еще одну попытку успокоить меня. И зря.

– Ты вообще на чьей стороне, а? И ты имей в виду, мы еще не поговорили на тему беспочвенного риска! Это что еще за фокусы были, суицидник несчастный? – тут же круто развернулась к дракону я.

– Ты же сама любишь риск, адреналин, спонтанные решения…

– Потому что имею опыт и отвечаю только за себя!

– Может, я тоже имею опыт… – совсем тихо попытался возразить Себ. Но его виноватый тон звучал крайне неубедительно.

– Какой? Умирать?!

– Пришли! Вот свободный участок палубы. Здесь вас никто не побеспокоит, от трубы исходит тепло, навес защищает от дождя, а надстройка от ветра. Лучшие места для вас! – вклинился юнга, указывая на, стоит признать, чистые и сухие доски палубы. Место в самом деле было удачное. Сколько я ни путешествовала на таких воздушных кораблях, впервые попадала в почти комфортные условия.

– Ладно, годится, – признала я нехотя. – Свободен.

– А что насчет оплаты проезда? Я ведь… – начал было приободрившийся юнга.

– Ты ведь треклятые грузики не прикрепил! Считай, что твои пассажиры все как один сорвались вниз из-за твоей халатности. И только врожденная любовь к таким гадам, как ты, не даст нам подать на вашу компанию иск, отдельно приложив скан твоей ауры! – вызверилась я, дернувшись из рук Себа.

Дракон благоразумно успел вновь перехватить меня поперек талии и прижать к себе. Иначе как минимум гордость, как максимум шевелюра юнги таки пострадала бы.

– Я принесу вам успокоительный чай! – пискнул парнишка, успев ужом юркнуть в какую-то щель внутрь корабля.

Еще какое-то время я побухтела, приводя нервы в порядок. Досталось и владельцам «Небесной Кассандры», и юнге, и Себастьяну, и Даррэну… Зато к моменту, как побаивающийся меня юнга принес нам две чашки и целый чайничек успокоительного чая, я почти вернула былую невозмутимость.

– Успокоительный чай только моей спутнице, – попытался было отказаться Себастьян.

– О, поверьте моему опыту, учитывая вашу спутницу, вам нужнее, – пробормотал этот гаденыш и смылся.

– Ладно, пусть живет. Впервые буду пить чай на такой высоте, – фыркнула я, усаживаясь прямо на досках, прогревшихся на солнце за день и сейчас источавших тепло. Приглашающе похлопала рядом Себу, недоуменно смотревшему на меня.

– Я правильно понимаю, обычно нужно платить за место на дирижабле, но само место – это кусок палубы, где даже некуда присесть? – уточнил он.

– Ну почему же? Можно даже прилечь, если есть с собой спальный мешок, – возразила я. И, покопавшись в своей сумке, вытащила такую необходимую для путешествия вещь. Придирчиво осмотрела на предмет пятен и дыр, после чего кинула рядом с собой на палубу. – Ложись, если хочешь. Я пока все равно спать не хочу. А потом тебе придется потесниться и пустить меня к себе. Чур, не храпеть в ухо, не пинаться и не кусаться… Ну что так смотришь? Ты думал, мы будем путешествовать в комфортабельных условиях, нам выдадут целую каюту, а то и две? Наивный. Ты хоть представляешь, сколько она стоит на таком судне? Если бы я за тебя получила гонорар золотом, его хватило бы на две поездки. Ну, от силы три. Потому многие поступают как я: рискуют жизнью, но прыгают на веревочные лестницы с крыши.

Пока говорила, я разлила чай по чашкам и предложила одну Себу. Встав, размяла косточки и сдвинулась к самому борту корабля. Вытянув ноги, оперлась на него спиной. Из моего положения я теперь могла видеть звезды. Можно было встать и облокотиться на сам борт, глядя на город с этой высоты, но я им налюбовалась вдоволь еще с крыши. А вот звезды ближе, чем сейчас, вряд ли будут.

– Почему тогда сразу не сесть на борт на причале, просто на палубе? – все еще не понимал Себастьян, примостившись рядом со мной.

– Можно и так. Но даже будь такой причал в этом городе, я предпочла бы наш путь с крыши. Во-первых, так никто не может отследить, сколько людей взошли на борт, и никто не будет досматривать наш багаж. Во-вторых, это в разы дешевле, ибо цену указывает юнга, привязавший веревочные лестницы, – пояснила я. Помолчав, добавила, поморщившись: – Этому мы тоже кинем несколько монет. Хотя бы за чай. Но потом, когда я окончательно перестану злиться. Придурок, конечно, но не со зла.

– Даже учитывая, что от его действий могли пострадать люди?

– Брось. Настолько отчаянных попробуй найди, – легкомысленно пожала я плечами. – Это у нас выбора не было – даже не переждать нигде, учитывая, что Даррэн рыщет по городу и вся стража работает на него. Другие предпочтут дождаться следующего рейса. Если принципиально на этот дирижабль – следующей ночью. Если подойдет любой другой – днем еще два рейса ходят.

Какое-то время мы молчали. Себ обдумывал сказанное мной. Я же просто пила чай и, задрав голову, любовалась звездами. Казалось, только тронь их – и они осыплются крупными спелыми плодами. Допив содержимое своей чашки, я улеглась на спину, чтобы удобнее было смотреть на манящие, слабо мерцающие огни.

– О чем ты мечтаешь, Себ? – спросила я вдруг.

– Найти скрижаль.

– Нет, не сейчас. Вообще. Или о чем мечтал в детстве? О чем думал, глядя на звезды?

Доски едва слышно скрипнули, когда Себ прилег рядом. Бесцеремонно приподняв мне голову, он под нее подпихнул мой же спальный мешок. На другой конец улегся сам.

– Сложно сказать. Точнее, в детстве я мечтал об одном: чтобы родители были живы. Снова обнять маму, полетать над горами с отцом… – тихо ответил Себ, когда пауза затянулась настолько, что я уже не надеялась услышать ответ.

– А потом?

– А потом я вырос и понял, что это невозможно. А значит, толку мечтать. У меня есть свои обязательства, свой долг – следует пустить все силы на его выполнение, – честно признался Себ.