Собрания в психиатрической лечебнице случались довольно часто. Как минимум один раз в месяц происходили различного рода сборища, но в основном это касалось кадрового состава врачей, администрации и прочего обслуживающего персонала. Процедура была отработана до мелочей, роли распределены, решения подготовлены, но исполнять их было вовсе не обязательно. Гораздо важнее был собственно протокол, зафиксированный на бумаге, как свидетельство того, что мероприятие состоялось. У главного врача был даже заместитель, который отвечал за такие собрания.

Виталий Иванович Быков, заместитель главного врача, любил своё дело. В своё время Быков получил образование филолога, поэтому считался специалистом во всех сферах деятельности, и это давало ему возможность участвовать во всех процессах учреждения. Целый день он трудился в поте лица. Его можно было увидеть на кухне, где Виталий Иванович следил за соблюдением приготовления пищи, а потом контролировал её качество; в ординаторской, где он давал дельные советы даже врачам; в палатах, беседующим с больными и сестринским персоналом во время процедур. Короче говоря, Быков переживал за всё, но ни за что не отвечал.

После того, как руководству стало известно о проведении «марша здоровья», оно попыталось найти инициатора, но сделать это не удалось. Тогда было принято решение возглавить митинг. Именно с этой целью начало собрания назначили на пару часов раньше и поручили это дело Виталию Ивановичу, который с присущим ему рвением взялся за дело.

Сейчас Быков стоял за столом и аккуратно выставлял на красную скатерть графин и несколько гранёных стаканов. Потом обернулся в цех к поварам и попросил наполнить графин кипячёной водой.

Подготовка закончилась, заместитель главврача трижды хлопнул в ладоши, взмахнул рукой и с воодушевлением запел гимн. Зал нестройно подхватил. Чтобы побудить хор к активности, Быков принялся энергично размахивать руками, но это не возымело действия. Наконец он сделал жест, призывающий к завершению песнопения, и зал весело выдохнул финальную фразу: «…славься, страна, мы гордимся тобой!»

Виталию Ивановичу намеревался председательствовать на собрании. Должность эта была выборная, но среди присутствующих уже находился человек, которому поручили выкрикнуть его фамилию. Быкову оставалось лишь мгновенно поставить предложение на голосование, что и было с успехом проделано. Аудитория голосовала всегда только «за».

Только что избранный председатель собрания облачился в маску «Бэсими-акудзё» – старого свирепого вожака длинноносых гоблинов тэнгу, мифических существ, обитающих в горах. Быков поправил неудобную маску, затем поднял руку вверх и громко произнёс:

– Тише, товарищи! Тихо! Нам необходимо избрать президиум. У кого будут предложения?

Из зала тот же человек, что предложил Быкова на должность, старательно зачитал по бумажке несколько фамилий. Без паузы тоном, не терпящим возражений, Виталий Иванович обратился к аудитории:

– Как будем голосовать, списком или пофамильно?

Зал привычно отреагировал: «Списком!»

– Делай раз! – скомандовал председатель собрания и толпа дружно вскинула руки, – Делай два! – руки опустились.

– Единогласно! – не глядя в зал, Быков озвучил результаты импровизированных выборов. Названные им люди загрохотали стульями и начали пробираться к столу президиума. По счастливой случайности они все сидели в первом ряду. Председатель опустил голову и принялся перебирать бумажки на столе. Из зала раздался нетерпеливый возглас: «Повестку оглашай, а то к ужину не управимся!».

– Так, минуточку! – Виталий Иванович поднял руку вверх, чтобы остановить крики недовольных и помахал листком бумаги, – Тут пришла директива сверху, и мы должны выбрать оппозицию.

– Это что это за зверь такой? – продолжал вопрошать всё тот же нагловатый голос.

– Несколько человек, а точнее пятеро, которые будут нам возражать и выражать иную точку зрения. Тексты они уже получили, – в качестве доказательства Быков предъявил бумажку с гербовой печатью.

– А у нас нет иной точки зрения! – задорно выкрикнул кто-то из больных, но тут же испуганно умолк.

– Давай, выбирай. Только по-быстрому, – снисходительно отозвался зал. Собрание было единственной возможностью вести себя с начальством в достаточно фривольной манере, которая служила доказательством существования демократии в больнице. Пять заранее назначенных человек поднялись со своих мест и уселись на уже приготовленные стулья поодаль от стола президиума.

Свистунов изредка посматривал на Тимофея Ивановича, а тот был очень удивлён происходящим в столовой. Скорее всего, он впервые участвовал в подобном действе и внимательно наблюдал, что будет дальше. Семён прекрасно знал порядок ведения собрания, знал, чем всё закончится и был огорчён лишь тем, что не успел сбежать до начала театрализованного представления.

Тем времен Быков продолжил уверенно вести собрание и громко произнёс

– Итак, утверждаем повестку дня. Нам предстоит сегодня обсудить некоторые недостатки в порядке обслуживания больных во время терапевтических процедур. Это первое, второе – разное. Голосуем! – и без паузы воскликнул: – Единогласно!

Возражений не было. Быков снял маску «Бэсими- акудзё», напялил вместо неё «Сякуми» – женщины, имеющий богатый жизненный опыт и принялся достаточно быстро зачитывать доклад, не обращая внимания на аудиторию. Он вполголоса бубнил текст, а зал в свою очередь также не мешал ему делать своё дело. Все сидели тихо и смирно, терпеливо ожидая окончания речи председателя собрания. Оппозиция уткнулась в бумажки, готовясь к возражениям и предложениям.

Свистунов внимательно наблюдал за Босей и Полковником. Они оба пребывали в странном возбуждении. Больничный гений порывался подняться, а Сергей Ильич удерживал его и что-то шептал ему на ухо. Возня свистуновских соседей по палате не осталась без внимания окружающих людей. Больные начали оборачиваться в их сторону. Те, кто сидел дальше вытягивали шеи, пытаясь увидеть источник шума. Наконец докладчик перестал читать, строго посмотрел на Сергея Ивановича и Босю.