Шрифт:
Закладка:
– Воу-воу-воу, полегче! – раздался хохот сверху. – Спешишь куда? Не будь я таким крепким, ты сломала бы мне ключицу.
Этот грубый насмешливый голос был неповторим, и я догадалась, с кем меня свела нелегкая, еще до того, как подняла взгляд.
– Доброе утро, Гери. Прости.
Волк с лающим смехом отмахнулся:
– Не парься, с кем не бывает. В следующий раз закалывай волосы чем-нибудь.
От Гери исходил концентрированный аромат одеколона, и я чихнула, уткнувшись в воротник собственной куртки.
– Будь здорова, – вежливо произнес он.
– Спасибо. А ты что тут делаешь? Изенгрина ждешь?
Он коварно усмехнулся:
– Ты его уже по имени зовешь?
Я передернула плечами:
– У нас же разница в возрасте не двадцать лет, в конце концов.
– Ясно все, – хмыкнул он. – Жду я тебя.
– Зачем? – удивилась я.
– Изенгрин был уверен, что сегодня ты идешь заниматься с нами и, само собой, попросил меня поддерживать тебя в этот день.
– Мне воспринимать это как комплимент?
– Да. Раньше ему вообще было без разницы, кто к кому идет, так что можешь по праву считать себя первой, кто заставил его следить за статистикой. Ты действительно сегодня с нами? Если нет, я пойду. Не понимаю, чего Изенгрин так нервничает по поводу твоей безопасности, мы в школе, а не на поле боя.
– Можешь идти, куда хочешь.
– Ну уж нет! Я у Изенгрина в должниках, так что его просьбу выполню. Ты вроде бы даже немного симпатичная.
Я скривилась – сомнительная похвала. Терпеть Гери или страдать из-за домашки? Сложный вопрос, требующий долгих размышлений. Я решила все считалочкой, пока мы шли к лестнице и Гери молол языком.
Терпеть Гери.
– Будут какие-нибудь инструкции по поведению? – лениво поинтересовалась я, когда мы уже приближались к дверям кабинета, возле которых в стаю сбилась часть второго состава моих потенциальных одноклассников.
Волк пожал плечами:
– У нас не так мудрено, как у хитромордых. Просто не демонстрируй благосклонность к рыжим. Наблюдай, анализируй, думай, кто лучше – мы или лисы. Не лезь в первые ряды, у нас не любят выскочек.
Примерно когда мы находились метрах в трех от волков, они замолкли. На секунду я замерла – десяток, не меньше, жестких взглядов ударил по сознанию, как молот по голове.
– С добрым утром, – протянул Гери.
– Привет, – кивнул какой-то парень с ежиком крашеных красных волос и большими квадратными очками на носу. – Это кто с тобой?
– Брейн, никогда в жизни не поверю, что ты не в курсе чего-то, происходящего в школе.
– Возможно, Хель?
Очнулась я, лишь получив толчок локтем от Гери. Поспешно протянула парню руку:
– Хель, очень приятно.
Он ответил на рукопожатие:
– Надеюсь, мы найдем общий язык.
Я уже открыла рот, чтобы ответить, но меня прервал дикий смех Гери:
– О, ребята, в вас я даже не сомневаюсь!
Он беспардонно закинул руку мне на плечо.
– Так ты решила с нами поучиться? – спросила высокая девушка с толстой черной косой. – Удивительно. Мы уж думали, ты полностью с лисами слилась и шансов нет. Почти обиделись.
– Не нужно обижаться. Рано или поздно я бы попросила вас показать мне вашу систему обучения, так или иначе.
– О? Почему же?
– Хочу, чтобы пребывание здесь было комфортным. Для этого нужно сделать правильный выбор, а как его сделать, если не испытала все на практике?
Девушка согласилась:
– Пожалуй, в этом есть логика.
И кривовато усмехнулась. Я улыбнулась в ответ.
* * *
Учительницу – пожилую даму, – звали Британией, и, глядя на нее, нельзя было не вспоминать величественные дворцы, королевские портреты в широких золотых рамах и развевающиеся перламутровые плащи. Она сама будто бы сошла с одной из картин восемнадцатого века – ровная осанка, гордо вздернутый подбородок, тугие седые кудри, родинка на подбородке. Говорила она вкрадчиво, но так, что слышали все; размеренно, но не нудно.
Слушать ее чуть ли не с затаенным дыханием не мешало даже то, что рядом сидел Гери, с чьей части парты постоянно раздавался раздражающий шорох. Он то стучал пальцами по парте, то постукивал ногой по полу, то царапал ручкой поверхность стула. Остальные волки вели себя тихо, но ощущалось, что литература их не манила. Впрочем, Изенгрин упоминал, что им ближе точные науки. Серость атмосферы раздражала, но я успокаивала себя тем, что могло быть и хуже.
Некоторые из учеников не скрывали любопытства ко мне – поворачивались спиной к учительнице и разглядывали меня. Британия стучала указкой по столу, и казнь глазами прекращалась, только чтобы начаться заново.
Экзекуция прекратилась, когда что-то щелкнуло, и из радиодинамиков раздался голос учительницы информатики:
– Хель, Изенгрин и Солейль, пройдите в спортзал, срочно. Повторяю: Хель, Изенгрин и Солейль, пройдите в спортзал, срочно.
Я опешила – зачем идти в спортзал сейчас? – и тут же скрипнула зубами: Солейль тоже будет там. С гораздо большим смирением я наблюдала бы насмешливую ухмылку Пака. Однако делать нечего. По радио вызвали – со здешним менталитетом меня и без того кто-нибудь обязательно туда притащит.
– Какой следующий урок и в каком он кабинете? – уточнила я у Гери. – Смотаюсь быстро и приду.
– Русский язык, четыреста двадцать шесть, второй этаж.
В положенное место я практически побежала.
В этот раз удалось не заблудиться и даже не затормозить, используя ориентиры вроде цветов в углах и царапин на диванах. Площадка перед спортзалом пустовала, и я предположила, что все приглашенные уже внутри. Предварительно постучав в дверь, вошла.
Как и ожидалось, Изенгрин и Солейль сидели рядом на одной из скамеек и что-то увлеченно обсуждали. Изенгрин приветливо помахал рукой и сделал пригласительный жест, Солейль скривился. Меня перекосило больше от его выражения лица, нежели от самого его вида – будто принц, которому на ладони прыгнула жаба.
– Привет, Изенгрин, – нарочито буднично поздоровалась я, и Солейль закатил глаза.
– Привет, Хель. Как прошел урок? – тут же приветливо откликнулся волк.
– Мне понравилось.
– Ну так и вали к волкам, – фыркнул Солейль. – Не пятнай честь лисов.
– Ты бы молчал, – буркнула я, – королек.
Наверное, он дал бы мне пощечину, не останови его Изенгрин, рывком посадивший его обратно на скамейку:
– Не бесись.
– Меня один ее вид вымораживает!
– Поверь, это взаимно, – осклабилась я.
– Давай, давай отгавкивайся.
Мы бы испепелили друг друга, не прерви нас Марина:
– Ну все, ребята, хватит собачиться. Вы тут не для этого.
– Для чего же? – озвучил мучивший всех вопрос Изенгрин.