– Может, позвоните Терри, спросите у нее.

Я протянула ей телефон:

– Или я сама позвоню.

– Нет-нет, – поспешно ответила сиделка. В ее глазах вспыхнуло еле заметное беспокойство. Я отметила это про себя – на всякий случай. Никогда не знаешь, что может пригодиться. – Не беспокойтесь. Я потом провожу вас обратно.

Мы вошли гуськом. В доме пахло еще хуже, чем в дверях. Залежалой пищей, плесенью, распадающейся плотью. Все лампы были выключены. На лбу и на груди у меня выступил пот.

– Вы шоколада не принесли? – спросила девица. – Она жить не может без шоколада. И без диетической колы. А в наших краях ее не достать. Терри так редко приезжает, а Трейси еще реже, но они всегда привозят полдюжины бутылок и шоколад.

Она повела нас через холл, застеленный разномастными грязными половиками. Я обхватила себя рукой за плечи прикрыла ладонью нос и рот и посмотрела на Джея. Следом за ним шел Роув – опустив голову и засунув руки в карманы. Мы прошли столовую и парадную гостиную – огромную пещеру с гигантским, выложенным камнем камином. Из всех углов торчали головы животных – кабаны, олени, буйволы, даже, кажется, африканская газель. Над камином блеснуло ружье – винтовка с декоративной металлической пластиной, прикрученной к прикладу.

Девица, назвавшаяся Анджелой, провела нас через кухню, где подоконник заполонили растения, превратив помещение в джунгли, в раковине громоздилась грязная посуда, а бытовую технику будто не меняли с пятидесятых. Краем глаза я заметила ряды аптечных пузырьков, выстроившихся под покореженными металлическими шкафчиками с облупившейся краской.

Мы подошли к двери, притулившейся в тесном коридоре позади буфетной. Возможно, некогда это была спальня горничной. Анджела усмехнулась:

– Трейси заставляет меня держать ее тут, поскольку она не может уже подняться по лестнице. В этом доме вообще-то есть лифт, можете себе представить? Но он сломался, а платить за починку никто не собирается.

Мне, конечно, никакого дела не было ни до лифта, ни до Трейси. Мне бы оказаться по другую сторону этой двери и увидеть Вэлери Вутен. И узнать, кто она и что знает о моей матери.

– Я подожду здесь, – произнес Роув, когда Анджела повернула ручку.

– Нет уж, – сказал сквозь сжатые зубы Джей и схватил его под руку. Выражение его лица меня немного насторожило: похоже вряд ли он отошел от моего рассказа об этом типе.

Анджела наконец открыла дверь, и мы вошли в спальню. Свет проникал сквозь кружевные занавески, и на всех возможных и невозможных поверхностях, включая комоды, тумбочки, книжные полки, я увидела сотни распятий. Стены, от лепного бордюра до плинтусов, были увешаны крестами из самых разнообразных материалов – деревянные, серебряные, латунные, гипсовые.

– Вампиры не пройдут, – прокомментировал Роув.

– Она их собирает, – объяснила Анджела и подошла к кровати. – Проснитесь, мисс Вэл, у вас гости. Ваша племянница приехала повидаться.

Только тут я поняла, что придется врать умирающей. Я подошла ближе и повторила себе, что я должна это сделать: на кону мое будущее, возможно, моя жизнь.

Вэлери Вутен выглядела злой даже теперь – изглоданная раком, беспокойно ворочающаяся на грязной наволочке. Об этом свидетельствовали морщины на ее лице. Они навсегда запечатлели многолетние неодобрительные гримасы, злобные взгляды, кислые мины. Кожа была желтая, щеки ввалились, к подбородку присохли остатки пищи. Явно никто особо не утруждался тем, чтобы облегчить ей переход в Вечность.

Она открыла глаза. Карие, подернутые пленкой, они уставились на Анджелу, потом неуверенно оглядели комнату. Больная протянула руку, и сиделка вложила туда небольшой деревянный крестик, выудив его из складок синельного покрывала. Женщина с жадностью схватила распятие прозрачными пальцами с выступающими венами.

– Поздоровайтесь с племянницей, мисс Вэл, – сказала Анджела.

Она повернула ко мне голову, рассеянный взгляд остановился на мне.

– Твой муж знает, что ты здесь? – спросила она слабым голосом.

Пульс стучал молотком в ушах, я заставила себя подойти на шаг, дотронулась пальцами до покрывала.

– Здравствуйте, тетя Вэлери. Как вы себя чувствуете? – Я взглянула на Анджелу.

– Где твой муж? – Теперь она смотрела уже осознанно, немного прищурившись, пытаясь понять, что происходит.

– Ничего, если мы поговорим с ней без вас? – спросила я Анджелу.

– Не вопрос. – Она махнула рукой. – Там сейчас начнутся «Домохозяйки». Скоро таблетки перестанут действовать. Позовите меня, если она начнет говорить гадости.

Джей встал в середине комнаты, а Роув топтался возле двери. Я повернулась к хозяйке дома и села на край большой кровати.

Вэлери прижала крест к груди, накрыв его другой рукой.

– Она меняет местами кресты, пока я сплю. Она забрала тот, с гранатами.

– Мне жаль. Я скажу, чтобы вернула.

– Не поможет. Они за этим и пришли – крадут, прячут вещи.

Началось. Давняя, допотопная недоброжелательность. При всей своей предсказуемости – всякий раз как пощечина.

Она дала мне еще один шанс ответить на свой любимый вопрос:

– Твой муж знает, что ты не дома? Ему это не понравится. Ты не должна была приходить. – Я видела, как сошлись морщины между бровей, как поджались губы. – Уолтер тоже будет недоволен.

– Я хотела спросить вас кое о чем, тетя Вэл, если можно.

Она промолчала, так что я продолжила:

– Я хотела спросить вас, знаете ли вы Трикс.

– Но ты и есть Трикс, – ответила она. – Разве нет? Дочка Колли и племянница Уолтера.

Я не ответила, и головоломка начала складываться сама собой: значит, Уолтер Вутен приходился братом моей бабушке. Вэлери и Уолтер Вутен были мамиными дядей и тетей. Соответственно, Вэлери – моя двоюродная бабка. Назвавшись ее племянницей, я оказалась недалека от правды.

– Да, мэм. – Мурашки пошли по коже. – Правильно, я Трикс.

Она отвернулась.

– Муж знает, что ты здесь?

– Нет, тетя Вэл. Но не могли бы вы рассказать мне, что случилось той ночью, когда я попала к вам в дом?

У нее поменялся голос, стал высоким, как у ребенка.

– Уолтер не хочет, чтобы я об этом рассказывала. Это не должно отразиться на семье.

– Но я тоже член семьи. Мне вы можете рассказать.

– Нет, Уолтер сказал…

– Ну пожалуйста, прошу вас, тетя Вэл.

Она снова повернулась ко мне. В глазах был упрек.

– Как Элдер может победить на выборах, если ты мотаешься бог знает где и без конца пьешь эти таблетки? И связалась с подростком?

Она имела в виду моего отца и его борьбу за пост генерального прокурора штата. Дескать, моя мать поставила под угрозу все его амбициозные планы. Роув за моей спиной многозначительно откашлялся.