То, что она пережила во время работы с А. К. — это самый поразительный случай из всех, что я слышал о пациентах с потерей памяти. К моменту ее первого визита А. К. поддерживал регулярный контакт только с сиделкой и жил в весьма стесненных условиях (хотя за плечами у него была блестящая карьера виолончелиста). Он уже несколько лет не брался за инструмент и не собирался этого делать. Тем не менее Юлия достала свою скрипку и разложила ноты бетховенского дуэта. Беседуя с А. К., она начала наигрывать партию скрипки из этого дуэта. «Гм, здесь не хватает партии виолончели», — заметила она. Для музыканта вряд ли может существовать более ясный намек. А. К. вскочил, принес свою виолончель, и оба начали играть дуэтом. В свое время А. К. был одним из лучших виолончелистов Германии, и этот дуэт Бетховена он смог сыграть без особых проблем даже после многолетнего перерыва. Правда, он был недоволен качеством своей игры и хотел остановиться уже после первых тактов, но музыка все же запустила какой-то механизм его памяти. Он по собственной инициативе рассказал Юлии, как учился за границей. С точки зрения неврологии, у пациента с потерей эпизодической памяти такие воспоминания попросту невозможны.

Примерно то же самое происходило и на других сеансах: сначала А. К. отказывался играть («Давайте в следующий раз, не сегодня»), но в спокойной и доверительной атмосфере, которую создавала Юлия, все-таки решался. Один из соседей как-то пожаловался на шум из квартиры, но если бы он только знал, что стал свидетелем настоящего медицинского чуда! Ведь каждый раз, когда они играли дуэтом, в А. К. возрождались все новые воспоминания. Он рассказывал об учебе, экзаменах, концертах в различных странах, испытательном сроке в оркестре, взаимоотношениях с коллегами. Он вспомнил свой день рождения и членов семьи. Таким образом, за несколько сеансов удалось реконструировать его жизненный путь. А. К. продемонстрировал Юлии записи своих прошлых концертов, проявляя при этом необыкновенный энтузиазм. Он дирижировал, давал комментарии, рассказывал о былых временах. После игры он однажды проникновенно сказал: «Как красиво звучит!». А потом серьезным тоном добавил: «Я уверен, что мне надо продолжать играть, потому что это идет на пользу».

Объяснить этот случай с точки зрения неврологии пока невозможно. Но он ясно демонстрирует нам, что любовь к музыке и радость от игры может творить чудеса даже в тех ситуациях, где медицина бессильна. «Музыка способна на что угодно», — говорит Юлия. Кстати, медицинское страхование не взяло на себя оплату ни одного из этих музыкальных сеансов.

В конце я хотел бы еще раз сказать, что музыка может напомнить некоторым людям о тех временах, когда они еще были здоровыми и не испытывали никаких проблем. Этот метод используется в музыкальной терапии прежде всего по отношению к больным, страдающим от рака и хронических болей. При этом пациентам следует внушать, что они не должны отождествлять себя со своей болезнью. С этой точки зрения неправильно говорить: «Я болен». Лучше сказать: «У меня такая-то болезнь». Такой подход в сочетании с вызванными музыкой позитивными воспоминаниями о здоровых временах помогает возродить надежду, отвлечься от негативных мыслей и укрепить способность к самоисцелению.

Мои советы: музыкальная сокровищница

Заведите себе собрание музыкальных сокровищ, связанных с прекрасными воспоминаниями. Подумайте, какие произведения вызывают у вас в памяти замечательные события (может быть, даже не одно, а многие), и соберите их в одном месте. Обзаведитесь записями музыки, которая ассоциируется с чем-то хорошим (и не вызывает никаких отрицательных эмоций). Таким образом вы сможете в ситуациях, когда у вас тяжело на душе, развеяться с помощью музыки. Кроме того, вы закладываете сокровищницу не только музыкальных произведений, но и воспоминаний о событиях, которые даже в старости будут поднимать вам настроение.

Если вы больны, послушайте для укрепления сил самоисцеления музыку, которую вы любили слушать здоровым. Постарайтесь как можно ярче вообразить себя самого в то время, когда вы еще ничем не болели.

Иногда нам нравится делать неправильные предсказания

Вы когда-нибудь задумывались над тем, что ваш мозг в состоянии бодрствования постоянно занимается предсказаниями? Пока вы читаете эту фразу, мозг непроизвольно на каждом слове пытается предугадать, каким будет следующее… Утром, нажимая на выключатель, мы ожидаем, что моментально зажжется свет (и в этот момент перегорает лампочка...). Когда сваренное на завтрак яйцо выскальзывает из руки, мы рефлекторно ловим его, ведь мозг способен предсказать, где оно окажется в следующее мгновение. Постоянные предугадывания и предсказания — это основная задача нашего мозга и всех сложных нервных систем. Функция предсказания свойственна и восприятию, и моторике. Наблюдая за каким-то действием или делая что-то сами, мы предугадываем, что будет происходить дальше. Мы на какое-то мгновение раньше уже знаем, что мы сейчас увидим или услышим, и поэтому можем быстрее среагировать. И зачастую воспринимаем события в соответствии с собственным предсказанием, а не так, как все было на самом деле. Таким образом, мы можем себе внушить, что что-то слышали (или что кто-то что-то сказал) только потому, что именно этого и ожидали[74].

Предсказания и их последствия оказывают влияние на эмоции. Если предсказанное не сбылось, нас это удивляет. В зависимости от того, оказался ли результат лучше или хуже предсказанного, это удивление может быть приятным и не очень. А вот в тех случаях, когда мы не уверены в исходе, никакого удивления нет. Если мы бросаем монетку, для нас не становится сюрпризом выпавший орел (или решка), ведь мы знаем, что вероятность и того, и другого исхода составляет 50 процентов. Мы просто не знаем, что будет, и поэтому не строим каких-то особых ожиданий.

Неуверенность в предсказаниях возбуждает тем сильнее, чем важнее для нас предстоящий результат. К примеру, пробное выступление в составе оркестра мирового класса «заводит» куда сильнее, чем серенада, сыгранная в семейном кругу. Ожидание подарка на день рождения или напряженный эпизод в кино можно считать приятным возбуждением, а вот ожидание врачебного диагноза или экзамена воспринимается как неприятное. Чем сильнее напряжение или стресс, тем сильнее последующее расслабление или чувство облегчения. Кроме того, неожиданные вещи могут вызывать интерес. Они расширяют наш кругозор и позволяют научиться чему-то новому. Наконец, неожиданность может быть веселой, правда, не обязательно для того человека, с которым она происходит. Когда Гайдн сочинял свою симфонию с тремоло литавр, он наверняка с удовольствием предвкушал,