— Нет, это ты извини, — и правда, Кристина ведь не виновата в моих… комплексах после «свидания» с женихом. Подруга бросила на меня испытующий взгляд, а я нарочито бодро спросила, — ну, что? Едем? Только ты ни слова не скажешь Бахтияру, обещай?! — тут же поставила я условие.

— Да ты что?! — возмутилась Кристина. — Я — могила! Он просто застал меня врасплох с твоим исчезновением, понимаешь? Все-таки поссорились? — участливо смотря на меня, спросила она.

— Есть такое, — пожала плечами в ответ, не желая ничего рассказывать ей. Кристина, надо отдать ей должное, поняла все верно.

— Все-таки стоило его соблазнить, — наставительным тоном произнесла она, — и настроить его на свои «пожелания», а не мамаши!

Я невольно закатила глаза — кто о чем, а Крис о сексе!

— Тин, эти дни посвящены нам и только нам! Никаких разговоров о мужчинах, ну разве что, о парнях, которых встретим на пляже. Окей?! — менторским тоном проговорила я, и мы рассмеялись под удивленными взглядами однокурсников. — И о женихе тоже… никаких разговоров!

— Но ты расскажешь потом, — она наставила на меня пальчик, смотря грозно.

— Хорошо, — улыбнулась в ответ, потирая ладошки.

Эх! Море зовет! Волна поет! А мы такие… одинокие!

***

Хорошо! Нет, просто замечательно!

Море, теплый песок, ленивый шепот ветра и волн. И… солнце! Солнце! Много солнца! После серого и скучного неба Питера! И даже мое состояние организма, именуемого в простонародье «женскими» днями впервые не наводит тоску, а заставляет душу едва ли не петь от восторга! Счастье — вот оно, в мелочах!

Впервые за несколько дней, наполненных депрессивными мыслями, я разве что не летала, окрыленная собственной свободой. Я не беременна! Жизнь продолжается! Красота!

Тень набегает на лицо, и я ругаю себя за эту подлую мыслишку — а, может, зря? Ведь было до этого все хорошо? Не я ли виновата в том, что… Нет, об этом я буду думать после возвращения домой, а пока…

— Эх, Санька, ну, что ты лыбишься? — на лицо снова набегает тень, но уже от склонившейся надо мной фигуры подруги. Она с легкой тревогой — вероятно, думая, что я окончательно сошла с ума! — смотрит в мое счастливое лицо. Садится рядом на шезлонг, откидываясь на спинку и расслабляясь. — В кои-то веки вырвались сами на моря, а ты… у-у, жучка коварная! С «красными днями»! ни искупаться, ни позагорать толком! Лежишь тут… в тенечке?!!

— Тин! Так, купайся, загорай! За нас обеих, — я лениво махнула рукой, мол, действуй подруга, все в руках твоих. Даже парней, что следят за нами, сидя в небольшом крытом баре у бассейна, я благосклонно отдаю ей на растерзание. Зажмурилась от удовольствия, когда ветерок ласково овеял разгоряченную от солнца и тепла кожу.

— Ага! Ты-то потом вся такая, с ровненьким загаром, а я? С красным носом и си…

— Кристина, — простонала я, смеясь, — прекрати. Просто знай меру и все!

Мы с подругой действительно улетели на следующий день, и уже через двенадцать часов перелета через океан, нас встречала, залитая солнцем Доминикана. Подвернувшийся вовремя «горящий» тур на двоих, стал просто спасением для моей многострадальной психики. Отель оказался довольно приличным, хоть и находился далековато до моря, даже Кристина, обычно стенавшая и сетовавшая на такой «минус», осталась довольной. Потому что вид отражающегося солнца с лазурной поверхности воды не мог оставить кого-либо равнодушным. Едва успели заселиться и пообедать, как тут же рванули к морю, будто две рыбины, выброшенные на берег. Вдоволь наплескавшись перед сном, мы, усталые и довольные, добрались до кроватей и рухнули в сон без сновидений. А утром меня ждал шикарный «сюрприз», который заставил меня едва ли не визжать от восторга. Правда, Крис моей радости не разделила, буркнув что-то про невменяемость отдельных женских особей, которые зазря проведут время у моря, лежа на лежаке. А я же просто радовалась, что плоды «трудов» Бахтияра не дали во мне ростков и была безмерно благодарна той женщине в аптеке, вовремя подсказавшей мне выход из сложившейся ситуации.

Нет, детей я любила и хотела, когда-то мечтала, как буду держать на руках пухлого карапуза с черными глазами Бахтияра, но теперь…. Нет, сначала мне нужно успокоиться и принять, что я сама наделила жениха несвойственными ему идеальными чертами, а еще поговорить с отцом и убедить его, что замуж за Бахти я не пойду, даже под дулом автомата.

Закрыла глаза, быстро проваливаясь в странную дремоту. Будто пограничное состояние между сном и явью, когда все чувства обнажены до предела, но при этом вырваться из этого марева невозможно. С интересом рассматривала одинокую фигуру в темном пальто, удивляясь про себя, зачем в этом тропическом рае ему нужна теплая одежда? Налетевший с моря ветер растрепал темно-русые пряди волос, придавая мужчине слегка бандитский вид. Хихикнула, кокетливо наклонив голову, смотря, как он приближается ко мне мягкой пружинящей походкой, будто огромная кошка, вернее, кот, крадется к своей законной добыче. Сверкнул карими глазами, оценивая и примериваясь, но… грустная улыбка на его губах тут же меняет весь его облик, заставляя меня спрятать усмешку и серьезно посмотреть на него.

Интересно, кто он? Почему бы сейчас нам не познакомиться поближе? Я свободна, он тоже…

Мой взгляд падает на его губы, немного тонковатые и бледные, и я неожиданно для себя хочу попробовать их на вкус. Ощутить, какие они? Теплые или прохладные? А, может, соленые от моря и ветра? И каким будет он… наш первый поцелуй?

Мужчина следит настороженно за моими метаниями, будто ждет разрешения или… первого шага? Неужели боится? Боится спугнуть птичку? Его взгляд, поворот головы… что-то смутно знакомое сквозит в его чертах лица. Словно, мы давно-давно знакомы друг с другом.

Теплые ладони ложатся на мою талию, и мужчина осторожно подтягивает мою безвольную тушку к себе. Его губы, наконец, накрывают мои, касаясь едва ощутимым поцелуем. Сначала нежным, затем более страстным, заставляющим голову кружиться, а пальчики на ногах поджиматься от сладкого предвкушения чего-то большего. Я растворяюсь в этой чувственной ласке, закрывая от удовольствия глаза, но внутри уже скручивается тугой узел тревоги, а мозг вопит об опасности.

Неожиданно он отстраняется, прерывая наш поцелуй, и я распахиваю глаза, чтобы спросить… Но вместо этого пытаюсь уползти, как можно дальше, едва ли не крича от нахлынувшей паники. Рот беззвучно открывается в крике, но с губ не слетает ни слова. На меня смотрят черные глаза Бахтияра. Не приснившегося — настоящего. Его рука лежит