слова для ответа

— Я об этом же. — кивает, — Разве можно ТАК набирать вес? Это неприлично!

Мда, подозреваю, что речь идёт о килограмме, который я приобрела благодаря последним мероприятиям.

— Думаю, это всё из-за стресса и последних мероприятий, что проходили вечерами. — отвечаю матери, делая максимально грустное лицо.

— Ну и конечно же, извечная проблема твоего носа.

Боже мой… Пожалуйста, лучше сразу ударьте меня чем-нибудь по голове, чем я снова буду слушать лекцию о его неправильной форме.

— Тебе абсолютно неверно подбирают макияж, отчего он становится ещё более узким и вздёрнутым. Неужели сама этого не видишь? — раздражённо цедит Лорейн

— Но мой нос такой и есть с рождения… — я не знаю, что отвечать этой женщине! Ненормальная даже пыталась меня уложить на стол хирурга из-за того, что мой нос ей непривлекательным кажется. Но разговор об операции я даже слушать не желала. Пусть себя хоть всю вдоль и поперёк перешьёт, но меня не трогает. Меня мой нос полностью устраивает.

— Ну почему, имея под рукой мою идеальную генетику, ты почти всё унаследовала от отца?!

Твою мать! Нет, она серьёзно? Это тебе что, в магазин сходить и выбрать то, что тебе по душе? Я искренне надеюсь, что она не настолько неадекватна! Но как же меня достали её оскорбления!

— Насчёт веса, ты права, мамочка. Иногда, я искренне завиду твоим крепким отношениям со скальпелем и ботоксом. — стараюсь говорить как можно проникновеннее, — но я тоже работаю над этим. И, когда я не смогу за 48 часов сбросить этот позорный вес — я буду морально готова к твоим друзьям.

Лорейн молчит, испепеляя меня глазами.

— А что по поводу моего носа… Я знаю, что он тебя не устраивает, но я рада, что он именно такой. И я не хочу отпугивать людей носом, который сделан, как под копирку. Я ценю свою индивидуальность. — на минуту замолкаю, — К тому же, 95 % людей, с которыми я контактирую, заинтересованы в моём декольте. Был бы папа жив, — вздыхаю, — я бы его поблагодарила за наследственность. — а мысленно говорю "был бы папа жив, всего этого ужаса не произошло бы".

Каждую произнесённую фразу я стараюсь произносить максимально дружелюбным тоном и с безупречными манерами. Лорейн принимает мой выпад спокойно. Ни один мускул на её лице не дрогнул. Но судя по её глазам — держится она на чистом упрямстве. Была б возможность убивать взглядом — я бы уже встретилась с папой.

— Вся твоя речь звучит, как заученная отговорка. Но я рада, что ты стала подмечать мелочи. Просто у тебя, — замолкает, явно обдумывая, какие слова подобрать, — спорное мнение на счёт них. Как бы не было, все твои физические и моральные недостатки — лишь вершина айсберга. Что больше всего меня расстраивает — так это твоя недальновидность.

— О чём сейчас речь?

— Ну, что ж. Хочешь знать? Хорошо. Начнем с твоих провальных попыток быть "роковой женщиной". Ты правда считаешь, что ты можешь ею стать? — фыркает Лорейн

Жесткая критика ранит куда сильнее, обычной издёвки.

— Я… считаю, что получалось вполне неплохо.

— О, значит ты абсолютно ничего не знаешь о мужчинах. Они могут из кожи вон лезть, чтобы удивить тебя, могут звезду с неба подарить, могут показать, что им море по колено, но всё ровно до тех пор, пока тебя не используют.

— И ты считаешь, — говорю спокойно, — что влечение и симпатия ничего не значат?

— Может и значат, но не в твоей ситуации, Мэл. Тайлер и Ник Торрен терпят тебя не благодаря твоему личику. Им нужна я. Мои связи, мое влияние и моё признание.

Ушам своим не верю. Какая же она эгоцентричная, с ума сойти. Она реально считает, что мир крутится вокруг неё и для всех единственная цель в жизни — выслужиться перед Лорейн.

— И как только они получат прямой доступ ко мне, — продолжает мать, — они выбросят тебя как использованную салфетку.

Чёрт, а это уже обидно. Пусть я не считаю, что именно так обстоят дела на самом деле, но слышать такое — очень больно. А осозновать, что всё, что она делала, было только ради неё самой… Интересно, хоть что-то в моей жизни было ради меня? Или она, всё это время меня мучила ни за что?

Я хотела открыть рот и парировать её едкие высказывания, но слова застряли в горле. Неуверенность в себе, страх действительно оказаться ненужной заполняют голову и сердце. Я так и стою в ступоре, пока Лорейн кидает на меня взгляд, полный презрения и качает головой.

— Ты недотягиваешь до того уровня, чтобы быть моей дочерью.

— Что? Что это значит?

— Это значит, что я тебя учила никому не верить, а ты выросла инфантильной, наивной дурочкой. Теперь я поняла, что ты не станешь той, которую я в тебе растила всё это время.

Нет… Она не играет, она действительно так считает. Боже мой… моя мать садистка, без грамма эмпатии.

— Но, не смотря на все твои косяки и многочисленные недостатки, ты всё так же остаёшься моей дочерью. Так что я не могу оставить попытки перевернуть ситуацию. Тебе есть, над чем подумать Мэл.

Лорейн указывает на дверь, за которой находится офисный вариант "комнаты тишины".

Да она что, издевается надо мной? Я уже достаточно натерпелась за свою жизнь, ради эгоистичного чудовища, от которого я всё равно никогда не получу любви и уважения. Я делаю пару глубоких вдохов и выдохов, собираясь с мыслями, чтобы принять самое серьезное и сложное решение в жизни.

Встаю, бросая на мать полный отвращения взгляд, спокойно встречая ответный неприязненный взгляд. Поправляю одежду, убирая никому не заметные неровности. Я готова к борьбе. Либо сейчас, либо никогда. Я молча разворачиваюсь к матери спиной и направляюсь к выходу. Разговаривать с Лорейн — нет никакого смысла. Только действовать, иначе никак. Каждый мой шаг — это горящий мост за спиной, который разрывает нити с прошлым.

— И куда ты направляешься? — голосом, полным ярости, почти шипит Лорейн

Мысленно прощаюсь с матерью. Не хочу даже голос подавать. Но Лорейн так просто не сдается. Я почти уже дошла к спасительной двери, как мать хватает меня за запястье и резко разворачивает к себе. Лорейн первый раз в жизни применила ко мне физическую силу.

— Хватит себя вести глупо, Мэл. Когда ты наконец начнёшь себя вести, как взрослый, осознанный человек?!

Я вырываю руку из её захвата и спокойно смотрю в её глаза.

— Почему бы тебе самой, мамочка, не посидеть в этой комнате пару часов? Или, может быть, дней?