— Почему за такое прозвище ты ему еще рога не наколдовала? — все еще продолжала ворчать чем-то недовольная моя зеленая подруга, но я лишь фыркнула. Уже как-то привычно стало, чего на блаженных обижаться.

— А мы, пожалуй, начнем? — предложил Агни, вопросительно выгнув бровь, и я кивнула.

Пентаграмму пришлось чертить мне, и она вышла просто идеальной.

— Шикарно, — кивнул мой напарник, — у тебя, Иша, талант.

Я еле удержалась, чтоб не проболтаться в своей частой практики.

В центр мы аккуратно положили мантии близнецов, за которыми утром я и троллиха ходили в их комнату. Сосед Шона и Криса ни в какую не хотел меня пускать, но, увидев Сыч, маячившую позади, как-то быстро сдулся и любезно разрешил порыться в чужих ящиках.

Сверху на мантии положили волоски, найденные в доме профессора Сэмюеля.

Затем, каждый, кто имел хоть какую-то магию, занял свое место в пентаграмме. Марьяша и Ставр остались просто наблюдать.

Заклинание договорились читать все вместе. Слова напоминали тарабарщину и были на древнем, его все учили еще на первом курсе, а кто-то знал с рождения. Если переводить, то получалось что-то вроде:

Да отзовись ты, друг, да приди во свет,

Да скажи, что жив, встретишь ты рассвет.

Да отзовись ты, друг, крикни, что ты рядом,

Протяни ладонь, встретимся мы взглядом…

Да отзовись ты, друг…

Заклинание так и называлось «Отзовись, друг», его применяли в поисках без вести пропавших. В нем использовалась кровь и чистая сила, да еще, пожалуй, сильное желание увидеть родное лицо, и я не понимаю, почему оно вычеркнуто из применяемых в школе. Ничему подобному нас в Академии не учили. Поговаривали, что это связано с давней историей, когда мать искала сына, да так и погибла в пентаграмме, отдав без остатка не только свою магию, но и жизненную силу. Но из книг его никто не удалил… Пять волшебников сидели в круге, резали себе ладони и звали. Кто-то безмолвно, как Снежана, которая вызвалась добровольно, кто-то нараспев, как Мила, которая даже не была с близнецами знакома, но просто согласилась помочь, потому что они были добры к ее брату, кто-то шепотом, как Сыч, кто-то громко и грозно, как Агни, как будто бы распевая гимн, а кто-то яростно и со слезами, как я…

Да отзовись ты, друг, да приди домой,

Сердце не на месте, будь же ты живой…

Да отзовись ты, друг…

Отзовитесь, Шон и Крис… Я очень вас прошу…

Пять волшебников, выпуская свою силу, надеялись, и, наконец, в кабинете что-то ощутимо начало меняться. Сначала замерцали свечи, откуда-то повеяло холодом, а потом…

— Всевышний, да неужели это Иша устроила шаманские песни, — прозвучал вдруг из центра пентаграммы до боли знакомый голос, и я, громко вскрикнув, едва не подскочила.

— Стой! — закричал на меня Агни, — как только встанешь со своего места, все исчезнет!

— Послушай рыжего, малышка, — поддакнул еще один знакомый голос, и сердце защемило от тоски и радости. Наконец-то я их увидела. Едва различимые дымчатые силуэты…

— Господи, — выдохнула Сыч, — как же вы паршиво выглядите, ребята.

— Не то слово, подруга, — грустно выдохнул Шон, кривовато усмехаясь разбитой губой. На миг показался все тот же балагур и подстрекатель, но потом он посерьезнел и настороженно поинтересовался: — Сколько у нас времени, Агни, верно? Не буду даже спрашивать, откуда вы все взялись, но рад, что сестренка не сдается.

— Где-то минут десять, — засомневался напарник, — Иша и я еще толком не восстановились после нашей последней смены, а троих для такого заклинания маловато, хорошо, что вообще дозвались.

— Смена? — удивился Крис. — Рыжая, ты что, в Управление устроилась?!

— Долгая история, — отмахнулась я, жадно вглядываясь в их изображения. — Лучше расскажите, где вас искать. Подробно, желательно.

Братья кисло переглянулись.

— Иша, проблема в том, что мы и сами не знаем, где находимся, — тяжело вздохнул Крис, — но есть и хорошая новость. Мы знаем, из-кого мы здесь.

— Из-за профессора Сэмюеля? — решила предположить Сыч, и братья снова переглянулись. На этот раз удивленно.

— Я так понимаю, вы там без дела не сидите? — уточнил Крис, улыбаясь во весь рот своими разбитыми губами. — Хотя это объясняет, как вы смогли с нами связаться. Ценно, ребята, но…

— Не все так просто, — подхватил Шон. — Заказчиком был вовсе не он.

— Что? — снова чуть не подскочила я. — А кто тогда?

— Другой оборотень, — признался друг, — мы пришли отдавать, а нас встречает уже Бугай. Да не один, а с подкреплением. Очнулись мы уже здесь. Заброшенный подвал, судя по всему.

— Состояние сильно плохое? — напряженно поинтересовался Агни.

— Жить будем, неизвестный даже приносит сюда еду, — отмахнулся Крис. — Пугает другое… Нам кто-то отрезал клок волос, пока мы были без сознания.

— Мы знаем, — кивнула Сыч. — Ваши волосы нашлись у Бугая. Они-то и навели на мысль до вас дозваться. Расскажите лучше про заказчика.

— Адрес запоминай…

Дымчатое изображение друга вдруг дернулось и начало таять…

— Быстрее, — поторопил Агни.

Услышав адрес, мы с напарником переглянулись. Видимо, это все-таки судьба, не иначе.

— Иша, — позвал вдруг Шон, его уже почти не было видно, — прости.

— Дураки, — отмахнулась я, — не сейчас…

— Потом может быт поздно, — не согласился Крис. — Мы еще живы, но это пока. Остерегайся Бугая, расскажите, кому следует, но не лезьте в это дело. Не втягивайте мелких, — он кивнул на Ставра, сидевшего с раскрытым ртом.

— Это опасно, Иша, — прошептал Шон, — те книги… Зря мы согласились.

Изображение снова дернулось, на этот раз остались едва различимые блики.

— Передай маме, что мы…

И все исчезло.

Свечи погасли в один миг.

Мы остались сидеть в полной темноте и оглушающей тишине.

Да отзовись ты, друг…

Следы заметали быстро и по-прежнему молча. Снежана ловко перевязала всем раны, а троллиха что-то буркнула под нос и следы пентаграммы испарились на глазах. Я бережно убрала мантии в свою сумку.

— Хотя бы они живы, — не обращаясь ни к кому конкретно, промолвила Сыч, и я первая шагнула за дверь.

— Рад это слышать, — осведомил нас всех знакомый голос, и я тут же уперлась носом в крепкую мужскую грудь.

Приехали, однако. Знакомый запах корицы в этот раз совсем не порадовал.

Глава 14. Разбор полетов

«Уж если быть виноватыми, то всем сразу».

Тацит.

В маленьком кабинете профессора Иладара было на редкость людно и тихо. Наш куратор с самым задумчивым выражением лица выстукивал на столешнице какую-то незамысловатую мелодию, а все присутствующие, в том числе и я, смиренно ждали заслуженного наказания. Вообще, я как-то видела его злым: вздувшиеся вены на шее,