– Нормально тебя пометили. Это где ж так, для войны ты вроде молод?

– Хуже всего, Ворон, что война находит людей и в мирное время. Просто некоторые люди любят жить за счёт других и начинают войну.

– Проще не можешь сказать, чего умничаешь?

– Так я писатель, мне положено выражаться литературным языком.

– Вот это номер! Чего, правда писатель?

– Да.

– А здесь чего делаешь? С яйцеголовыми по озеру шныряешь?

– Прячусь, – честно сказал я.

– От кого же?

– Да вот от таких, как ты примерно, но и тут меня угораздило…

– А это судьба, писатель, ничего не попишешь, – чрезмерно напыщенно произнёс Ворон.

– Судьба говоришь? – сделал вид, что задумался я. – Моя судьба давить всякую погань, на земле, на воде и в воздухе. В этом ты, скорее всего, прав.

С этими словами я резко выбросил вперед правый кулак и с удовольствием заметил, что попал он туда, куда я хотел. Хруст послышался негромкий, но отчетливо различимый. А Ворон был опытным бойцом, наверное, не в одном десятке таких стычек побывал. Любой на его месте схватился бы за лицо, а этот… Рука мгновенно скользнула под куртку, но все равно слишком медленно для меня. Я-то, ведя эту беседу, строил план, а не просто так стоял. Так как правая рука бандита была занята поисками ствола под курткой, то с этой стороны его шея была открыта, и в нее тут же прилетело ребро ладони. Ударил со всей силы, вот сколько было во мне, все вложил в один удар. Первое, что отметил, приготовившись продолжить, так это руку бандита. Она осталась там, где и искала пистолет, под курткой то есть. Значит, удар вышел как надо. Ворон рухнул так, словно из него выдернули стержень, а я уже особо и не смотрел на него, и так было ясно, что он мне уже не помеха. Наклонился к сиденью, чтобы взять свитер, и тут раздался выстрел. Не разгибаясь повернул голову, и тут же пришлось падать на пол мостика, укрываясь за бортиком. Защита так себе, там металл пару миллиметров всего, но это был первый порыв. А второго уже не потребовалось. С кормы раздался один-единственный выстрел, а затем меня окликнули.

– Живой? – Олег.

Значит, ждем окончания этого мероприятия.

– Да.

– Сколько?

Да, он же не знает, сколько точно было бандитов и скольких я убрал.

– Трое, – бросил я.

И тут раздались выстрелы. Стреляли где-то подо мной, значит бандиты. Вот блин, куда они палят? Со стороны Олега дважды грохнул пистолет, подо мной началась суета.

Застопорив ход, рванул на крышу рубки, а затем салона. Только бы через потолок не стали шмалять, пробьют легко.

Мне надо было добежать до носовой каюты, там дочь. Свесившись с крыши, заглянул в иллюминатор, никого вроде. Спустился на трапик и встал у этого окна, внимательно вслушиваясь.

– Алена, это я, иди сюда, быстрее! – прошептал я, держа пистолет на изготовку. И, блин, словно знал, что рано позвал. Дверь в каюту открылась одновременно с дверцей шкафчика. Аленка из него еще не вышла, а вот бандит, сообразивший взять заложника, уже вошел внутрь. Ждать было уже некогда, я дважды нажал на спуск, посылая пули из ТТ в силуэт врага. Готово.

– Эй, не шмаляйте, я сдаюсь! – внезапно донеслось до меня, и я аж застыл. Чего? Как-то такого я вообще не ожидал, поэтому даже завис.

– Пап? – тихо позвала меня дочь.

– Да? – чуть замешкался я, но быстро сообразил. – Беги сюда!

Алена быстро подбежала к иллюминатору и протянула руки. Подхватив ее, выдернул наружу так быстро, как пробка вылетает из бутылки шампанского. В носу есть небольшая площадка, на ней и разместил дочь на то время, пока займёмся последним бандитом. Почему последним? Так вон он орёт, что с него хватит и он сдаётся, а больше, говорит, никого нет. Верить бандиту… Но мы и не собирались ему верить. Вновь взяв дверной проем в каюте на прицел через иллюминатор, я крикнул:

– Выходи на корму, руки в гору, ствол брось перед собой, только дернись и пойдешь рыб кормить!

– Я иду, мужик, иду, не шмаляй, мне резона нет против тебя выступать. Все дохлые уже, а я не при делах, твоим ничего не делал!

– Выходи, мразь, хватит мне лапшу вешать! – зло огрызнулся я.

– Взял, – через несколько секунд услышал я громкий окрик Олега.

Я осторожно влез в каюту, так как хотел проверить, правду ли сказал последний оставшийся в живых бандит. Осторожно ступая, перешагнул через труп в дверях и остановился. По обеим сторонам от меня каюты, но как их проверить…

– Сань, ты где? – окликнул меня Олег, а затем раздался выстрел. Я стоял как вкопанный, не зная, что делать. Кто стрелял? Крикну – выдам себя, вдруг это в Олега стреляли. Держу пистолет у груди, готов стрелять на любой шорох.

– Блин, да куда ты провалился-то? – Совсем близко от входа в надстройку, послышался, наконец, голос моего охранника.

– Да тут я, чего стрелял?

– Так этого в озеро отправил, который вышел.

– А что так? – удивился я.

– А на фига он мне, я что, милиционер, дело на него заводить? Да и отписываться неохота. Не было его, да и все. Напавшие были нейтрализованы, а как, другой вопрос.

Вместе с Олегом мы проверили все каюты, заглянули в самые укромные уголки катера, но и так, уже сделав в голове подсчёты, я понимал, что живых тут, кроме нас троих, не осталось. Все трупы мы с удовольствием скинули в озеро, жаль, конечно, так загрязнять водоем, но, думаю, рыбки их быстренько скушают. Правда, под нами сейчас глубина охренеть какая, и есть ли тут рыба – еще вопрос. Не всегда поговорка о том, что рыбка ищет где глубже, работает. На глубинах в центре Байкала мало кто живет, я думаю. Вся рыба в основном пасется на глубинах до двадцати-тридцати метров, а это вблизи береговой линии, глубже – исключения. Чего рыбе там делать? Вся пища возле берегов, а летом, как сейчас, тем более, да и водичка там теплее, а значит, корма больше. Да и плевать на этих сраных бандитов, у меня вон, отходняк пошел, трясет как Тузика.

– Знаешь, в чем проблема? – сказал я через пару часов, когда мы немного прибрались на катере, убирая все следы пребывания на нем этого отребья, что кормит сейчас байкальских рыб, и уселись с Олегом на мостике, чтобы обсудить дальнейшие действия.

– Только не говори, что топлива нет? – нахмурился охранник.

– А его не могло хватить в оба конца, эти упыри же шли в один, – констатировал я. – Самое хреновое, что они заставили идти по прямой, и мы сейчас далеко от дома.

– Но Байкал ведь не круглый! До берега, если свернуть