Я сунул атлас обратно в сейф и вернулся к девушке.

— Что случилось? — забеспокоилась она.

— Я проверю эту червоточину.

Виринея даже удивилась.

— С каких пор ты веришь Феофану и даже слушаешь меня без оскорблений?

И снова мне было не до ёрничанья, поэтому я серьёзно поинтересовался:

— Ты можешь устроить мне встречу с этим Феофаном?

Она задумалась.

— Могу, но… хм… учти, что тебе придётся пройти ритуал посвящения в Орден. Только члены Ордена могут говорить с Феофаном. Он скрывает свою внешность, по документам у него совсем другое имя и он ни с кем не сотрудничает. Мы должны убедиться, что ты никому не расскажешь его секреты. Но он очень благодарен тебе, что ты спас Изборск, как было в сказании. Мы все благодарны.

Девушка пообещала устроить мне посвящение и встречу с Феофаном уже в ближайшие выходные.

А ведь месяц назад я бы даже не подумал, что буду добровольно проситься в непонятную секту к непонятному Феофану.

Я посмотрел на часы.

Шесть вечера. Должна была прийти вейга.

Она обычно не опаздывала, в отличие от меня. На этот раз Азель тоже не опоздала, но пришла не через парадную дверь, а появилась на втором этаже.

И только потом я выяснил, что Эсфирь впустила её в окно своей спальни.

Вейга быстро спустилась по лестнице и указала на меня метёлкой:

— Бедный ребёнок плачет возле окна, ревёт навзрыд, а её эгоистичный брат даже бровью не повёл! У тебя вообще сердце-то есть⁈ Ни совести! Ни всего… этого… ничего! — Она посмотрела на Виринею. — И ты тут! Значит, уединились, голубки? Пока несчастный ребёнок плачет один, никому не нужный!

— Если хочешь помочь, то не ори, а испеки ей пирог, — тут же предложил я.

Она чуть не задохнулась от возмущения.

— Я что тебе — домохозяйка⁈ Я твой учитель по тёмному эфиру! Где твоё уважение? И где мой зефир, кстати?

Виринея удивлённо оглядела её платье горничной и метёлку, но ничего не сказала. Наверняка, она вспомнила эту вейгу, которая вместе с другими попала в червоточину под ареной и выглядела испуганной. Не то что теперь.

Я же быстро подошёл к шкафу в гостиной и достал большую упаковку белого зефира в форме шариков.

— Вот, возьми! — перебросил вейге. — Тренировка задержится. Я займусь тем, чтобы успокоить Эсфирь.

После чего я сам отправился на кухню, собираясь заняться пирогом.

Да, проще было купить, но это бы с Эсфирь точно не сработало. Пока я шарил по шкафам в поисках продуктов для пирога, в кухню вошла Виринея. Она накинула на себя фартук, завязала его за спиной и отпихнула меня от шкафа с мукой.

— Иди на свою тренировку, Бринер. Я сама всё сделаю. Но учти, что это будет только один раз. И не для тебя, а для Эсфирь, понял?

Я даже ушам не поверил.

— Ты же не умеешь готовить.

— Ради Эсфирь я попробую. — Она вытолкала меня из кухни, но напоследок сказала: — И не думай, что это что-то значит!

Дверь захлопнулась у меня перед носом.

— Знафит-знафит, — пробубнила вейга с набитым ртом.

Она появилась за моей спиной, жуя зефир и шурша упаковкой. А потом её метёлка похлопала мне по бедру.

— А теперь попробуем позу «Энергия-три». Где там наш коврик?..

* * *

За те два часа, пока вейга помогала мне в очередной раз отталкивать тёмный эфир и сопротивляться его влиянию, Виринея ни разу не вышла из кухни.

Но пару раз я слышал, как там что-то упало и разбилось.

Один раз Виринея швырнула что-то в стену от злости и много раз орала так, что слышно было даже через закрытую дверь.

— Почему яйца не взбиваются!!! Ненавижу яйца!!!

— Где включается плита⁈

— Оно прили-и-ипло!

— Ну давай! Запихивайся!!!

— У-у-убью! Оживлю и снова убью гада!

Сидя в гостиной на коврике в позе лотоса, я невольно усмехнулся: интересно, о ком это она?

А вот вейга, слушая вопли Виринеи, едко захихикала:

— Эта некромантка — такая смешная, но я бы опасалась её злить, Бринер. Купи ей зефир или орешки. Вдруг поможет.

Когда мы наконец закончили тренировку, я ощутил уже привычное чувство усталости. Оно всегда наступало после тренировок с тёмным эфиром. Порой даже перед глазами плыло.

Вот и сейчас, когда я поднялся, меня сначала пошатнуло.

Но я всё равно первым делом отправился проведать Виринею, прямо в форме для магической йоги. Мало ли, что с некроманткой могло случиться — она подозрительно смолкла, перестав орать и злиться.

Войдя в кухню, я увидел забавную картину.

Девушка сидела на стуле, вымотанная, как после боя, вся в муке, на её лице засохли кляксы от персикового варенья, а в волосах застряла зубочистка.

Но запах на кухне стоял изумительный.

— Ну как? — осторожно поинтересовался я.

Виринея показала на стол и на то, что было накрыто полотенцем. Что-то круглое и маленькое, несколько штук. Возможно, это даже были кексы, хотя ничего нельзя исключать.

Я только собрался подойти и проверить, как вдруг на кухне появилась Эсфирь.

— Можно, я посмотрю?

Не дожидаясь ответа, она аккуратно стянула полотенце.

А там были те самые кексы. Кривые, немного поплывшие и, кажется, непропечённые. Отдалённо похожие на коровьи лепёшки. Но всё же кексы. Виринея украсила их кусочками персиков, выложив их в виде рожиц. Правда, рожицы получились по-некромантски мрачными, без улыбки, будто кексы задумались о смысле бытия.

— Какие красивые!.. — выдохнула Эсфирь и кинулась обнимать Виринею. — Почти, как у Анастасии! Там, конечно, было посимпатичнее. И вишенка. Но эти тоже ничего.

Я чуть лоб себе ладонью не пробил.

Эсфирь без зазрения совести говорила про свою Анастасию, хотя Виринея буквально на горло себе наступила, решив приготовить еду.

— Вообще-то, она старалась, — сказал я Эсфирь, на что та кивнула, соглашаясь.

Однако по её лицу было видно, что меня она всё же не простила за то, что я выбросил пирог Анастасии, и что кексами Виринеи Эсфирь купить не удастся.

Но она уже не плакала, а деловито отправилась заваривать чай.

Ну а потом мы все вчетвером — Эсфирь, Виринея, вейга и я — попробовали то, что должно называться кексами. Они были немного пересолёными, с комочками муки и слишком жидкой начинкой, но Эсфирь с удовольствием их уплетала. Хотя я уже понимал, что симпатии к соседке