19–26. Напутствованный так отцом, Шука спустился с горы Меру в долину и прибыл в город Видеха, где правил царь Джанака. Охранники дворца сообщили великому Джанаке, что сын Вьясы, Шука, ожидает у ворот. Чтобы испытать твердость намерений Шуки, Джанака безразлично сказал: «Ну и пусть», – а затем не обращал на него внимания семь дней. Затем Джанака позволил Шуке войти во двор дворца, где тот, покорный жажде знания, пребывал еще семь дней. Затем Джанака впустил Шуку в покои дворца, передав ему, что царя нельзя увидеть, пока не пройдут еще семь дней. Здесь, по приказу Джанаки, луноликого Шуку развлекали прекрасные любвеобильные красавицы, ему предлагали разнообразные блюда и прочие удовольствия. Сына Вьясы не впечатлили ни безразличие царя, ни развлечения. Его ум не взволновался, как крепко стоящая на земле скала остается недвижимой при легком дуновении ветра. Совершенно спокойный и умиротворенный, в блаженном состоянии ума, Шука молча сидел, подобный совершенной полной луне.

27–28. Увидев это, царь Джанака пригласил к себе Шуку, познавшего свою природу и пребывающего в блаженстве. Царь приветствовал его: «Ты закончил все земные дела и обязанности и достиг всего желаемого. Чего ты еще хочешь? Что я могу сделать для тебя?»

Шука сказал:

29. О гуру, объясни мне, как появляется эта беспокойная сансара и как она заканчивается?

Вишвамитра сказал:

30. Когда Шука задал вопрос, Джанака ответил ему то же самое, что он слышал и раньше от своего мудрейшего отца.

Шука сказал:

31–34. Все сказанное тобой я уже понял ранее с помощью собственных размышлений. То же самое мне объяснил и отец, когда я спросил его. И сейчас, о царь, лучший из наставников, снова ты повторил мне все то же, что утверждают и писания. Несомненно, что обжигающая бессмысленная сансара, возникшая в результате собственного заблуждения, исчезает при избавлении от этого заблуждения. О великий, поведай мне окончательную истину, чтобы я со своим блуждающим в сансаре умом достиг успокоения.

Джанака сказал:

35. О мудрый, воистину нет ничего превыше того, что ты понял сам и что уже слышал от своего учителя. Есть только единый Атман, неделимое Сознание, и нет ничего более. Из-за собственных понятий он кажется несвободным, и вне понятий он свободен. Ты ясно увидел то, что должно быть узнано, ты познал истину. Твое бесстрастие рождено отказом от всех удовольствий видимого мира. Хотя ты еще юн, ты обрел безразличие к наслаждениям, несущим нескончаемые страдания, и стал великим героем. Что еще ты хочешь услышать? Даже твой отец, практикующий строгие самоограничения и являющийся великим океаном всех знаний, не достиг такой полноты, как ты. Я превосхожу Вьясу, а ты, его ученик и сын, благодаря твоему бесстрастию к желаниям, превосходишь даже меня, о великий! Ты полностью постиг то, что необходимо. Твой ум чист. Тебя не захватит снова видимый мир, о брахман. Оставив заблуждения, ты освободился.

42–44. Выслушав эти наставления великого Джанаки, Шука оставался в молчании, погрузившись в чистейшую высочайшую реальность. Без печали и боязни, свободный от желаний и сомнений, он отправился на гору Меру, чтобы погрузиться в блаженство глубокого внутреннего созерцания. Там, оставаясь десять тысяч лет в покое нирвикальпа самадхи, он обрел окончательное успокоение в собственной сущности, подобно лампе, в которой выгорело все масло.

45. Так мудрый Шука, оставив загрязняющие понятия и желания, обрел единство в своей чистейшей природе бесконечного Сознания, подобно капле воды, отбросившей привязанность к туче и ставшей единой с океаном.

Такова сарга первая «Освобождение Шуки» книги второй «О пути искателя» Маха-Рамаяны Шри Васиштхи, ведущей к Освобождению, записанной Валмики.

Сарга 2. Речь Вишвамитры.

Вишвамитра сказал:

1–5. Как уму сына Вьясы было необходимо очищение от грязи сомнений, так же это требуется и тебе, о Рама. О лучшие из мудрых! Рама познал в полной мере все, что должно быть понято. Наслаждения не привлекают разумного и представляются ему болезнями. Свойство мудрого, познавшего то, что должно быть познано, – в полном отсутствии влечения к многообразным удовольствиям мира. Привязанность порождена нереальностью и становится прочной из-за стремления к наслаждениям. Прекращение стремления к наслаждениям ослабляет путы привязанности к миру. О Рама, мудрецы называют уменьшение этих стремлений и обусловленностей освобождением, а рост стремлений и обусловленностей – привязанностью, или несвободой.

6–13. Люди достаточно легко могут познать истину своей природы, о мудрый, но отвращение к чувственным наслаждениям труднодостижимо. Ясно ведающий истину – мудр, он познал то, что должно быть познано. Его, великого, наслаждения не могут затронуть даже насильственно. Того, кого не задевают слава, признание и прочие почести, даже полученные без усилий, кого не увлекают земные удовольствия, называют дживанмуктой – освобожденным в этой жизни. Пока не познана истина, у человека не появляется бесстрастие к предметам наслаждения, как не может вырасти цветок посреди пустыни. Потому несомненно, что Рама понял то, что должно быть познано, поскольку прекрасные удовольствия мира не привлекают его. Понимание Рамы истинно и запечатлено в его сердце, и, услышав подтверждение этому от мудрого, он обретет спокойствие ума. Разум Рамы стремится только к полному успокоению в совершенстве абсолюта, как осеннее небо, сияющее чистотой и спокойствием. Теперь, для успокоения ума прекрасного Рамы, мудрый Бхагаван Васиштха пусть все понятно ему объяснит.

14–17. Мудрый Васиштха всегда был гуру всего рода Рагху. Он – всезнающий и всевидящий, и его безупречное видение охватывает все три времени – прошлое, настоящее и будущее. О Бхагаван Васиштха! Ты помнишь, как в давние времена для примирения нас обоих ради блага всех святых и мудрецов на вершине горы Нишадха, среди высоких сосен, лотосорожденный Создатель Брахма объяснил нам эту мудрость, при должном понимании которой, о брахман, нас оставляют мирские обусловленности и желания, как тьма пропадает при свете солнца?

18–22. О брахман, поведай это должным образом Раме, своему близкому ученику, чтобы он достиг окончательного успокоения. Это не будет бесплодной потерей усилий, ибо Рама не имеет недостатков и лишен глупости. В чистом зеркале лик отражается ясно и безусильно. Знание, переданное бесстрастному достойному ученику, будет высочайшей безупречной истиной и самим смыслом писаний, о садху. Учение же, передаваемое недостойному искателю, несвободному от привязанностей, становится нечистым, как молоко оскверняется в мешке из собачьей шкуры. Когда учение дается бесстрастными, не знающими гнева, страха и гордости, безгрешными, подобными тебе, ум успокаивается от их учения.

23–24. Вьяса, Нарада и другие мудрецы выразили свое согласие с этими словами сына Гадхи Вишвамитры, восклицая: «Прекрасно! Прекрасно!» Затем начал речь сидящий рядом с царем великий сиятельный мудрец Бхагаван Васиштха, сын Создателя Брахмы, сам подобный Брахме.

Васиштха сказал:

25–27. Несомненно, о мудрый, я выполню твою просьбу. Ибо кто, будучи разумным, откажет мудрому? Своим знанием я развею темноту непонимания в уме Рамы и его братьев, как свет лампы разгоняет тьму ночи. Я отлично помню все прекращающее наваждение сансары учение, которое передал нам ранее лотосорожденный Создатель Брахма на горе Нишада.

Валмики сказал:

28. Такие слова произнес в окружении собравшихся величайший Васиштха, сиятельный учитель, и начал учение, побуждающее к высочайшему состоянию единства ради уничтожения невежества.

Такова сарга вторая «Речь Вишвамитры» книги второй «О пути искателя» Маха-Рамаяны Шри Васиштхи, ведущей к Освобождению, записанной Валмики.

Сарга 3. О повторяющихся творениях.

Васиштха сказал:

1. Я открою вам