нежно облизывает ее брачную железу, и она видит звезды.

Она не знает, что кончает, пока отчаянно не вцепляется в него и не заглушает свои крики. Она кусает его за плечо, дрожа рядом с ним, когда обмакивается и дергается от его прикосновений.

Его запах повсюду, вторгаясь и исполняя серенаду в самые сокровенные уголки ее души, пока все, что она может чувствовать, — это Коула.

И он даже не укусил ее.

Ее освобождение становится для нее таким же сюрпризом, как и для него, потому что он отрывается от ее брачной железы, чтобы посмотреть на нее сверху вниз, его губы приоткрыты от шока.

— Ты даже более совершенна, чем я думал, — хрипит он.

У нее голова идет кругом от его слов. Она не идеальна, и он даже не знает ее…

Но она трется о перед его джинсов, чувствуя, как его очевидная эрекция упирается ей в живот. Она хочет большего, и ее не волнует, что все это происходит снаружи, где любой может их увидеть или услышать.

Ключи от ее хижины остаются на земле, когда он поднимает ее за бедра, поднимая так, словно она ничего не весит. Ее ноги обвиваются вокруг его талии, и он медленно прижимается к ней, прижимаясь прямо к промокшей передней части ее джинсов.

Она хихикает и чувствует, как он ухмыляется ей в губы, продолжая пожирать ее.

Пока она не чувствует, что рукава ее свитера задираются, и не замечает серебристую неровную кожу.

Реальность обрушивается на нее.

Быстро, прежде чем он успевает заметить, она опускает руки и выскальзывает из его захвата. Ее ноги опускаются на землю, она опускает рукава и скрещивает руки на груди.

— Остановись, — хрипит она. — Мы должны остановиться.

Он хмурится, в его глазах замешательство. — Что такое…

— Нет. Ты должен уйти. Уходи, — говорит она в панике.

Он почти увидел их. Он почти увидел эти отвратительные, ужасные отметины.

Она не может дышать.

— Уходи, ты должен уйти… — продолжает она, и слезы наворачиваются на ее глаза.

Как неловко. Ты впервые с Альфой, и у тебя нервный срыв.

Коул делает шаг назад, давая ей пространство.

— Бриана, — командует он. — Поговори со мной.

Она качает головой. — Уходи. Уходи. — Она повышает голос, когда в домике на улице от нее загорается свет. — Оставь меня в покое. Держись от меня подальше.

— Это невозможно, — огрызается он. — Ты знаешь, что это так.

У нее болит сердце.

Еще один свет из другой хижины. Люди начинают их замечать.

— Тебе нужно держаться от меня подальше, — шипит она. Она осознает, насколько расстроенной выглядит, испытывая оргазм напротив него, а затем отталкивая его.

Но она не может жить с отвратительным выражением, которое появится на его лице, как только он увидит ее шрамы.

— Не закрывайся от меня. Не делай этого, — шепчет он, пытаясь подойти к ней ближе.

— Отойди от меня! Уходи! — Ее голос срывается.

Фигура вдалеке открывает входную дверь, наблюдая за взаимодействием.

Загорается еще один свет в коттедже.

Коул замечает это и сжимает челюсти. Затем он коротко кивает, и она смотрит, как он садится в свою машину и уезжает.

Он почти увидел ее шрамы.

— Хэй! Ты в порядке? — Кто-то зовет. Она слабо кивает, затем понимает, что сосед слишком далеко, чтобы разглядеть.

— Ага, — выдыхает она. — Просто семейные дела.

Она не знает, почему называет Коула семьей. Это первое слово, которое пришло на ум.

— Хорошо, пока ты в порядке!

Я не в порядке.

Она глупая, безмозглая Омега, которая прислушалась к своим гормонам и позволила увлечь себя какой-то извращенной фантазией.

Она никогда не была человеком, способным на интрижку. И даже если бы она это сделала, это никогда не должно быть с кем-то вроде Коула.

С кем-то, кто использовал свое влияние на нее, эксплуатировал ее феромоны и убедился, что она оставила свою сумочку и телефон.

Взяв ключи, она отпирает дверь в хижину и заходит внутрь, прежде чем разрыдаться. Она захлопывает дверь, на всякий случай запирая ее на задвижку, и издает глубокие, дрожащие рыдания, хватая свой телефон со стойки и поднимаясь по лестнице.

Она не может вспомнить, когда в последний раз так плакала.

Глупая, безмозглая девчонка.

Нет причин для глубокого чувства потери, которое сжимает ее грудь — она знает Коула всего два дня.

Может быть, потому, что на мгновение она почувствовала себя нормальной Омегой, которая могла наслаждаться обществом другого Альфы.

Слезы не прекращаются, даже когда она роется в шкафу и снимает с полок все одеяла. Она взбивает их на кровати как может, создавая уютную груду тканей.

— Это не гнездо, — бормочет она себе под нос, плюхаясь на него и зарываясь под груду.

Это не может быть гнездом, потому что ее Течка не близка.

Она зарывается под одеяла и подушки, сжимая телефон и просматривая свои сообщения.

Номер Коула по-прежнему заблокирован, но она перечитывает последнее сообщение, которое он отправил.

Я понял.

Она сомневается, что из-за своего поведения он когда-нибудь увидит ее снова.

Она уверена, что на этот раз оттолкнула его навсегда, и он не будет появляться в случайных местах и водить ее по модным ресторанам, в которых ей нечего делать.

Все это было ошибкой. Глупая ошибка на два дня, из-за которой она спряталась под одеялом, потому что она даже не может показать кому-то руки, не сломавшись.

Итак, она остается под одеялом, закрывает глаза и погружается в сон.

В любом случае, ей больше нечем заняться в ближайшие пару дней.

Она просто останется в постели, где ничто и никто не сможет причинить ей боль.

ГЛАВА 17

КОУЛ

Он не остается в стороне надолго.

Он не смог бы, даже если бы захотел.

Соль ее слез была такой сильной и ужасной, что чуть не поставила его на колени.

Он почувствовал не ее страх. Это была чистая тоска, кислая и диссонирующая с ее восхитительным, вызывающим привыкание ароматом.

Что-то было не так, что-то так сильно взволновало ее, что это заставило ее вырваться из его рук и нервно одернуть рукава.

Это уже второй раз, когда он застает ее за этим занятием.

Она сказала ему уйти.

Он увидел, как перед ее глазами образовались стены, почувствовал лед, который ожесточил ее сердце даже после того, как она нашла в нем разрядку.

Как будто он мог когда-нибудь по-настоящему бросить ее после этого.

В первый раз, когда он почувствовал ее запах, он был в полной заднице.

Но теперь, попробовав ее на вкус, увидев свет, наполнивший ее глаза, когда она тонула в удовольствии, он привязан к ней.

Но он неохотно уезжает из ее хижины, зная, что у него все еще есть дела, которыми нужно