в ответ вдруг смеется, так просто и искренне, будто и не усмехался глумливо всего секунду назад. И я вдруг ловлю себя на мысли, что любуюсь им в этот момент. Ему идет вот так смеяться. Даже не потому, что у него красивые белоснежные зубы, как с рекламы зубной пасты. А потому что так он выглядит как абсолютно нормальный человек. Правда почти тут же Смолин добавляет с пошловатой улыбкой:

— О, если я окажусь в женском душе, то вряд ли захочу уходить…

22. Стас

В выходные отец с Инессой укатили на какие-то острова. Праздновать свою годовщину. Так что целую неделю мы с Сонькой — вольные птицы.

Хоть отец и велел быть тише воды ниже травы, она, конечно, сразу же позвала Яну с Аллой. Ну а следом на стихийную вечеринку подтянулись Влад, Милош и Рус.

Сначала мы зависаем в бильярдной, потом Сонька тащит всех вниз, к бассейну.

— Блин, жарко тут у вас, — тянет Яна, обмахиваясь тканевой салфеткой. — Знала бы, купальник взяла.

— Хочешь, мой какой-нибудь возьми, — предлагает ей Сонька.

— Стас, так а чё, ты Швабру прям голой видел в душе? — спрашивает вдруг Влад и изображает руками пышные формы. — И чё? Как она?

С Сонькиной легкой руки все в классе новенькую зовут шваброй. А про то, как она в среду забурилась в наш душ, кто только не обсудил.

— Говорю же — в полотенце она была, — отвечаю ему и на миг зависаю, как будто опять вижу перед собой её. Пылающую от смущения. Жмущуюся голой спиной к дверце шкафа. Прижимающую к груди свое дурацкое полотенце. И меня тут же опять ведет. Кровь горячо ударяет в голову, сердце влёт разгоняется, а в горле пересыхает. Сглотнув, тянусь за бутылкой минералки и жадно пью воду, с трудом отгоняя этот морок. Реально, какой-то навязчивый бред.

— Надо было сдернуть с нее полотенце… — в шутку предлагает Рус.

Я уж молчу, конечно, что в мыслях так и сделал.

— Ага. И нафоткать, — подхватывает Влад. — А Стас, блин, еще и не пропустил никого, посмотреть не дал. Ни себе, ни людям…

— Да было бы там, на что смотреть и что фоткать, — кривлюсь я. Не дай бог кто-нибудь просечет, какая дурь мне в голову приходит. Сам от себя в шоке.

— Вот именно, — поддакивает Яна. — Жаба мелкая.

— А кто вообще придумал отправить Швабру в мужской душ? — спрашивает Рус.

— Мы, — хвастливо отвечает Сонька, переглядываясь с Аллой. — Подговорили девчонок из десятого. Хотели приколоться над ней. Думали, вы всей толпой после физры завалите, а там — Швабра. Решили вам сюрприз устроить… Думали, поржем потом все вместе…

— А Стас всех обломал, — подытоживает Влад с деланно кислой миной.

Тут к нам бесшумно приближается один из охранников. Наклоняется ко мне и тихо сообщает:

— К вам там пришли.

— Кто?

— Девушка. Полина Меркулова. Просила передать, что у нее для вас есть кое-что важное…

— Для меня? — удивляюсь я.

— И для Софьи Викторовны, — многозначительно добавляет чуть громче охранник.

— Капец! Вы слышали? Меркулова сюда приперлась! Что этой рыжей твари надо? — моментально сатанеет Сонька. — Совсем страх потеряла, что ли? Я ж ее прям тут в бассике утоплю…

— Сонь, угомонись, а? — одергиваю ее. — Где она?

— За воротами. Пропустить?

— Да, проводи ее сюда, — говорю ему.

— Стас! Ты чего? — обескураженно тянет Сонька, но затем, скрестив руки на груди, откидывается на спинку стула и с азартом выдает: — А хотя… пусть заходит! Уж мы ее встретим, да, девчонки? И теперь нам никто не помешает…

Замечаю, что Рус вдруг занервничал. Сидит елозит. Бросает беспокойные взгляды то на Соньку, то на дверь, откуда вот-вот должна появиться Меркулова. Нравится ему рыжая, что ли? Может, поэтому просил тогда Соньку унять? Впрочем, пофиг.

Спустя несколько минут всё тот же охранник приводит к нам Меркулову и сразу удаляется. Она беспомощно смотрит ему вслед. Со стороны видно, как ее потряхивает от страха.

— Ну, — зловеще улыбается моя Сонька. — Зачем притащилась? Снова каяться? Невиноватая я, он сам пришел…

— Нет… то есть… — лепечет Полина. — У меня для тебя важная инфа.

— Как интересно… — усмехается Сонька. — Хотя вообще-то нет. Мне пофиг, что ты там хочешь сказать, поняла? Я тебя даже слушать не собираюсь. Но раз пришла, просто так ты отсюда не уйдешь.

Меркулова смотрит на нее затравленно, а я с интересом наблюдаю за Русом: что он скажет? Но он молчит. И вообще отвернулся. Не хочет смотреть, как будут Полину унижать?

— Это правда важно… вас касается… поверь… — чуть ли не хнычет Меркулова, но девчонок это только веселит.

— Поверь… — передразнивает ее Сонька. — Я тебе уже верила! И что? Что ты сделала?

— Прости меня… — потупив глаза, бормочет Меркулова.

— Так прощения не просят. На коленях давай проси… И повторяй: «Прости меня, рыжую суку, подлую шлю…

— Сонь, всё, сбавь обороты, — вмешиваюсь я, пока она не вошла в раж. — Полин, ты что нам сказать хотела? Говори уже.

— Стас, ну тебе реально охота знать, что эта лживая мразь наплетет? Она же что угодно придумает, лишь бы мы забыли про ее маленькие шалости…

— Это про новенькую… про Швабру… — обращается теперь только ко мне Полина.

— О, ну да, — издает смешок Сонька. — Это прямо капец как важно…

— Она всё знает, — продолжает Меркулова.

— Кто знает? Что знает? — переспрашивает Сонька, но вижу, до нее и так доходит смысл.

— Швабра знает, что сделали с ее матерью. Она знает всё. Ну, почти всё. Где, когда, кто… Она сама мне об этом сказала.

— А она откуда это знает? — спрашиваю я, моментально напрягаясь.

— Кое-что — от Платонова. Он обсуждал это с кем-то, а она подслушала. Кое-что — еще где-то выведала. Она же ходит тут ко всем подмазывается, типа в подружки набивается, а сама выспрашивает. Она и со мной так же.

— Вот ведь крыса! — ахает Сонька.

— Да она специально к нам перевелась. Чтобы все разнюхать. Чтобы следить за каждым шагом… И теперь она ищет доказательства и собирается всё-всё слить везде, куда только можно. Сказала, что у вашего отца будут проблемы. А у вас так вообще… Она и меня подбивает рассказать… ну, о том, как вы меня…

— Наказываем за подлое предательство? — добавляет Сонька, а сама аж бледнеет на глазах.

— Ну, типа травите и всё такое… — опускает голову Полина.

— А ты что?

— А я вообще сначала сказала ей, что это не вы… ну, с ее матерью… что, типа, кто-то другой, не из нашего класса. Но она сказала, что знает точно, что это