Освободив шею Константина от воротника, Маркиз окончательно убедился в своем диагнозе и заодно нашел орудие убийства: в шею Константина глубоко врезался тонкий шелковый шнурок.

Часовщику уже ничто не могло помочь.

Маркиз выпрямился и огляделся: до него неожиданно дошло, что убийца должен быть здесь, в этой мастерской, ведь никто отсюда не выходил!

Мастерская Константина представляла собой крошечную каморку, в которой едва помещался рабочий стол и пара стульев. На столе лежали инструменты часовщика, какие-то хитрые отвертки, клещи, плоскогубцы и молотки, сбоку висела узкая полка с несколькими старинными книгами. Дальний от входа угол был задернут пыльной шторой из потертого малинового бархата.

Если здесь и мог кто-то прятаться, то только за этой шторой.

Леня схватил со стола молоток, шагнул к шторе и резким движением отдернул ее.

За шторой никого не было.

Зато за ней было окно, точнее, просто прямоугольный проем, выходящий внутрь часовой башни.

Леня выглянул в этот проем и успел разглядеть фигуру, скользящую вниз по веревке. Пока Маркиз пытался разглядеть незнакомца, он опустился до самого основания башни, ловким движением сдернул веревку и исчез в боковом выходе.

Леня в досаде развернулся, вернулся к мертвому часовщику и еще раз оглядел его.

Константин пошел сюда, чтобы найти какую-то книгу, посвященную часам с секретом… здесь его подкараулили и убили, но успел ли он найти книгу?

Константин провел в мастерской несколько минут, прежде чем раздался его предсмертный крик. Значит, он нашел книгу и собирался вернуться к Маркизу, чтобы показать ее. О том же самом говорило положение трупа — на часовщика напали, когда он подошел к двери.

Маркиз отчетливо представил картину преступления: Константин вошел в свою мастерскую, нашел на полке нужную книгу, заглянул в нее и направился к двери. Тут-то на него и напал убийца, спрятавшийся за портьерой.

Но в таком случае, где эта книга?

Скорее всего, убийца ее забрал…

Леня последний раз взглянул на часовщика.

Правая рука Константина была сжата, из кулака торчал смятый клочок бумаги.

Маркиз опустился на колени и осторожно разжал пальцы мертвеца. К счастью, у того еще не началось трупное окоченение.

В ладони лежал клочок пожелтевшей бумаги. На ней было что-то напечатано замысловатым готическим шрифтом. К сожалению, по-немецки Леня не читал.

— Ладно, с этим мы разберемся потом… — пробормотал он и спрятал бумажку к себе в карман.

Видимо, убийца и в самом деле унес с собой книгу, и Константин сумел вырвать из нее только этот клочок.

Но в данный момент у Маркиза была важная и неотложная задача: уйти из часовой башни, не попав под подозрение.

Ведь если его здесь обнаружат, ему будет очень трудно доказать, что это не он убил часовщика…

Ситуация усугублялась тем, что Леню наверняка запомнил охранник перед входом в здание.

Великий русский писатель Достоевский в своем романе «Бесы» описал удивительное, чисто российское явление административного восторга, то есть то состояние, в которое впадает человек, облеченный самой мелкой административной властью. В наше время социальные психологи говорят о заболевании под названием «синдром вахтера», которым страдают собственно вахтеры, а также низшие полицейские чины (в особенности сотрудники ДПС), гардеробщики, бабушки из регистратуры, железнодорожные кондукторы, трамвайные контролеры и прочие люди, которым кажется, что они обладают какой-то властью.

Человек с этим синдромом считает свою работу важнейшей на свете, а самого себя — единственным и незаменимым. Основным его занятием является осознание собственной значительности и внушение ее всем встречным и поперечным, а также имитация кипучей деятельности и крайней занятости.

Если к такому человеку кто-то обращается по делу, административно восторженный человек сперва должен внушить, что дело это крайне сложное, выполнить его почти невозможно, а если и возможно, то это будет стоить ему, сами понимаете, невыносимых трудов. В общем, нужно внушить посетителю, что лишний раз обращаться к столь занятому человеку не стоит, ибо своим мелким капризом посетитель отвлекает должностное лицо от важных государственных забот.

Консьержка Аделаида Семеновна в полной мере обладала этим синдромом. Она называла себя не консьержкой, но исключительно администратором, и смотрела на проходящих свысока.

Правда, с жильцами дома такое отношение не проходило, они никак не хотели воспринимать консьержку как начальство, зато Аделаида в полной мере отыгрывалась на всевозможных посыльных, курьерах и прочих подневольных людях.

Этим утром описанный синдром усугубился у Аделаиды плохим настроением — накануне она поссорилась со своей невесткой Авдотьей и в результате очень плохо выспалась.

Сын Аделаиды Семеновны работал водителем-дальнобойщиком и, когда он находился в рейсе, невестка совершенно распоясывалась. Она спала до полудня, болтала с подружками по телефону и часами занимала ванную, так что ни руки помыть, ни постирушку устроить. Внучек Аделаиды Семеновны — двойняшек пяти с половиной лет — невестка отдала в садик, а сама отдыхала дома. На все замечания невестка огрызалась и жаловалась на свекровь мужу, а, как известно, ночная кукушка дневную всегда перекукует, так что сын не то что за мать заступиться, а еще и отвечал грубо — как, мол, вы мне обе надоели, хоть домой не возвращайся.

Вот и вчера вечером невестка разоралась по пустяку — Аделаида Семеновна подвинула ее сохнущую на балконе шелковую блузку и повесила свои трикотажные брюки. А что от соприкосновения с ними белая блузка покроется грязно-синими разводами и годится после этого только на помойку, Аделаида Семеновна и понятия не имела. Проще надо быть, вещи покупать немаркие и недорогие, не принцесса, чай, чтобы в шелках ходить!

Невестка затаила злобу и нарочно не выключала допоздна телевизор, так что Аделаида Семеновна заснула только в третьем часу утра.

И вот в такой неудачный момент в подотчетный Аделаиде Семеновне подъезд вошел тщедушный молодой человек в форменной куртке с каким-то англоязычным сокращением на спине, с кожаной сумкой через плечо и с выражением служебной скуки на лице — в общем, самый что ни на есть типичный курьер.

Аделаида в это время всего лишь разгадывала кроссворд. Однако при виде курьера она отложила журнал с кроссвордом таким жестом, будто это был текст наиважнейшего дипломатического документа или контракт на поставку серии авианосцев.

Окинув посетителя строгим взглядом, она холодно осведомилась:

— К кому?

— Экспресс-почта! — выпалил молодой человек. — Срочная курьерская доставка в шестнадцатую квартиру!

— Срочная! — передразнила его Аделаида. — Ишь, какой быстрый! Сейчас я освобожусь и позвоню…

Она снова придвинула кроссворд (однако так, чтобы курьеру его не было видно) и углубилась в прерванное занятие.

— Женщина, вы чего? — возмутился курьер. — Я же сказал