Шрифт:
Закладка:
Вот Лукерья и представила, вынув из чехла нож-лопату, что у неё мужнин карабин в руках, жаканом заряженный.
Тимур ножом махнул, и у него дедов старенький дробовик оказался. «Это что? Нельзя было карабин задумать? Или… У Силантия всего два ружья и было, разных. А я вперёд карабин задумала, вот Тимуру дробовик и достался», – подумала Лукерья.
Чудовище в распахнутую пасть воздух потянул. Лукерья испугалась, что Егорку в пасть затянет. Уцепилась в него, ногами упёрлась, держит. А чудовищу в пасть крупных насекомых роем большим да мелких птиц стаей целой затягивает. Лукерья Егорушку за спину спрятала, сама в пасть прицелилась и выстрелила. Руки тряслись от переживаемого страха. Не в пасть попала, а в нос. Так насквозь и пробило череп жаканом.
Тимур в глаза выстрелил картечью. Левый глаз выбил. А середину только скользом задело. Чудовище зашипело, заскрипело и в сторону Тимура пытается морду повернуть. А из дыры слизь течёт. «Мозгов-то нет, что ли? А если регенерация у него скоростная? Каких-то пятнадцать-двадцать минут и всё – нам конец».
Егорушка за бабулиной спиной ревёт. Маленький, слабый и палочка волшебная почему-то не работает. Тимур в руках уже меч держит и чудовища обходит со слепой стороны. «Да разве ж он управится с мечом, коли ни разу в руках не держал?». А чудовище продолжает вылезать. Тело огромное серое, состоящее из сегментов. У каждого сегмента по две пары конечностей с острыми когтями, да ещё шипы вдоль члеников конечностей. Два сегмента, покрытые хитиновой бронёй, выбралось наружу. Успел Тимур забежать за спину, но роста чуть-чуть не хватило, чтобы голову срубить. Высоковато чудище поднялось.
Рубанул Тимур с плеча поперёк тела, да не попал в сочленение сегментов, а рубанул по передней части второго, да только панцирь прорубил, но телу большого вреда не нанёс. Силёнок не хватило, да и умения. Выдернул меч, чудовище передней частью на землю опустилось, а на лбу глаз раскрылся. Да не какой-нибудь, а самый настоящий змеиный. Тимур в дыру в затылке меч воткнул, чтобы не заросла. Чудовище дёрнулось, развернулось и глазом змеиным в Тимура вперилось. Тимур растерялся, попятился, глаза не отвёл. Замертвел.
Чудовище в землю у ходить стало. Медленно. Глазами ещё жертву высматривал, да Лукерья с Егорушкой отвернулись и плакали.
- Лукерья, – дёрнул за юбку Филантей. – Лукерья, – снова окликнул. – Не реви, жив Тимка, только обездвиженный. В дом его отнести надо.
Лукерья шмыгнула носом, посмотрела на старшего внука. А тот стоит, как те разбойники стояли, только даже глазами не водит и не моргает. Кинулась к внуку, ощупывать стала, а он, словно мертвец закостенелый – не то что руки, пальцы не гнутся и не выпрямляются.
Егорушка палочкой махнул, и Тимура над землёй приподняло.
- Бабуля, она снова работает, – обрадованно сообщил Егорушка.
Лукерья подхватила Тимура и пошла к дому, неся его стоймя, как манекен. Вес внука оказался совсем небольшой, около десяти килограмм.
- Бабуля, я попросил, чтобы у Тима вес уменьшился. А то бы как его ты понесла?
- Молодец, Егорушка, – похвалила Лукерья младшего. – Теперь его нам как-то выправить надо. Какие и где снадобья добыть или травы, чтобы самой сварить.
Лукерья положила внука на кровать, стала его разувать и раздевать, чтобы тело могло дышать. Пришёл Филантей. Вопросов у Лукерьи было не один и не два, но задала она главный.
- Филантей, кто это был?
- Сколопендра циклопическая василисковая.
Лукерья призадумалась, копаясь у себя в голове, выуживая из загруженных в неё знаний, нужную информацию.
- Да где ж я такие травы и прочие ингредиенты возьму? – спросила сама себя.
- Не расстраивайся, – успокаивающе проговорил Филантей. – Через два часа будем на месте Силы. Зарядиться надо. Два камня в прах рассыпались. Я их заменил. Остальные сдюжат, только зарядка требуется. На месте силы большой березняк растёт и рядом ещё смешанный лесок. Вот у Хозяйки и спросишь. Она подсобит.
- У какой Хозяйки?
- У Лесной девы. Она женщина серьёзная, не молодая уже.
֎ ֎ ֎
Глава 4. Лесная Дева
По обочине просёлочной дороги медленно тащилась самоходная избушка. Движение на дороге не скажешь, что было активным, но было. Попадались встречные верховые, телеги-площадки с пассажирами и мелким грузом в виде сумок, небольших мешков и, даже, чемоданов. Брички, гружёные мешками, наполненные, похоже, овощами или фруктами. Скорость избушки не превышала скорость торопливо бегущей лошади с порожней телегой. Поэтому её обгоняли всадники, пролётки, влекомые породистыми рысаками.
Дорога ветвилась в разные стороны. А на концах ответвлений виднелись в знойном мареве, словно миражи, деревни с садами.
Чтобы не препятствовать редким телегам, как встречным, так и попутным, вот и тащилась избушка по обочине. А в избушке поселилась беда. На топчане лежал, раздетый до нага́ и накрытый простынёй, Тимур. Он как оступился, слегка согнув ногу, отставленную назад, и вскинув руки вперёд, так и закостенел. Побледневшая кожа приобрела сероватый оттенок. Губы тоже посерели. Глаза оставались открытыми, потеряв живительный блеск. То, что он жив, показывало лёгкое дыхание и замедленное равномерное сердцебиение.
Каждые десять минут Тимуру капали в глаза, специально приготовленные капли, и накрывали лицо влажной салфеткой. Если Лукерья была занята хозяйственными делами, делал это Егорушка, не отходивший от брата. Он так старался, проводя эту процедуру, что слегка приоткрывал рот и высовывал кончик языка. Благодаря волшебной палочке, у них была стеклянная трубочка. Её погружали в бутылёк с каплями, набирая увлажняющее средство, и капали по две капли, не давая сохнуть роговице.
Филантей изводился, что не может ускориться. Прямым трактом-то скорее бы добрались, чем петляющей дорогой.
Все разговоры сводились к одному: как злополучная сколопендра оказалась в месте их появления в степи? Может спала где-то неподалёку и проснулась от жёсткого приземления избушки? Но Филантей утверждал, да и Лукерья с ребятами откопали в своих головах знания, что сколопендры эти самые, селятся в более влажных местах, как можно дальше от людских поселений. А уж никак не вблизи дорог, где земля сотрясается от топота подкованных лошадей и тряского гужевого транспорта. Люди сотрясение это почти не ощущали, разве только если специально прислушаться. А чувствительная сколопендра прекрасно ощущала.
Да и направлялась она
