Каждая ходка давалась все труднее, Фин оглядывал гиен по десять раз в минуту, очки постоянно сползали с потного носа, несмотря на то, что были закреплены веревкой. Он вливал в глаза столько духа, что в обычном состоянии его голова раскололась бы от боли, но сейчас он не замечал этого, не мог замечать.

Дотащив палатку до скалы, Финланд сложил все остальные вещи в мешок, обернулся. Возле вожака он увидел присыпанную пузатую флягу с водой, которую не замечал до этого. — «Я должен взять ее,» — подумал он и привязал веревку к палатке так, что потом затащить ее сверху. Затем Фин медленно шел в сторону вожачки.

В пяти метрах от гиены лежала фляга, Фин понял — она полная. «Я перестаю видеть…» — задыхаясь, он осознал, что истратил остатки духа, всю ночь он прибегал к нему, чтобы выявлять засыпающих гиен, а теперь от напряжения выплеснул остатки за считаные минуты. — «Ничего, она спала до этого». — Фин заставлял себя идти дальше, добравшись до фляги, он потащил ее и, переведя взгляд, увидел белые оскалившиеся зубы, вылезающие из-под черной кожи вокруг пасти.

Раздался вой, их было два, но Фин услышал только тот, что издала вожак. Схватив флягу, он со всех ног драпанул в сторону скалы и был уверен, что сейчас его окружат остальные гиены. Но вместо этого увидел, как стая бежит прочь от него!

Неосознанно Финланд полез в карман, достал коробочку из-под иголок, повернулся и кинул ее в пасть, которая в его мозгу занимала все обозримое пространство.

Раздался хлопок и оглушительный шквал визгов. Вожак катался поп песку, извиваясь как оторванный хвост ящерицы. Придя в себя, зверюга с полуоторванным языком и кровавой слюной побежала за Фином.

Он уже был почти на вершине, словно занимался этим всю жизнь и выбирал самые нужные камни для подъема, а в мышцах появилась тройная сила.

В последний момент Фин специально полез вбок, в ярости гиена прыгнула так высоко, что чуть не отхватила тощую ногу, Фин так это и почувствовал, но на самом деле зверюга получила замаринованный в поте ботинок.

Финланд обежал плато по краю, на ходу подбирал камни и бросал в вожака. Подбегая к другой стороне, он крикнул.

— Михиль поднимай!

Дракончик послушался и спикировал вниз. Фин посмотрел на изуродованную морду гиены вожака, затем до него донеслись чавканье прямо под скалой, там была слепая зона от навеса. Он выглянул, на сколько мог. Массивные лапы с багровым песком жутко дергались в конвульсиях, а вокруг стая гиен вырывала куски из уже мертвого тела — «это один из наших кутов!» — быстро сообразил Фин.

Он так вцепился в это зрелище, что едва заметил, как вожак побежала обратно.

— МИХИЛЬ ВВЕРХ! — прокричал Фин.

До него дошло — зверюга раскусила его затею и отправилась прикончить дракончика.

Он вылетел вверх, еле дотягивая веревку, Фин вцепился в нее и тут же ухнул вниз. Перегруппировавшись, он уперся в два уступа, больно до крови разодрал спину об острый выступ. Финланд видел, как гиена пытается вытащить у него веревку, но он мог бороться с ней, — «Ее челюсть вывихнута!» — догадался Фин, наблюдая, как у зверя кривилась пасть.

— ПЕРЕСТАНЬ! Если бы ты, если бы вы оставили нас в покое этого бы НЕ БЫЛО! — кричал он ей, — пожалуйста, п-просто уйди!

Но ответом была лишь ярость, стертые пальцы на веревке закровоточили, а плечи отказывали оттого, что все последние сутки он собирал и кидал камни, и уже который день каждый час перекладывал взрослого гона.

Финланд посмотрел направо — расщелина которую он уже давно приметил, почти отколотая глыба, слишком большая, чтобы так просто опрокинуть ее на гиену, — «Прости!» — дождавшись очередного рывка от зверя, в короткий зазор Фин почувствовал, что может вытащить веревку на себя. Запрыгнув на уступ, он в свободном падении продел веревку в зазор, упершись ногами, Фин встал на отвесную скалу, и потянул изо всех сил, то же самое сделал вожак.

Гиена почти не различала того, что к ней приближается. Для нее это был однородный силуэт еле живой почти бездушной материи, которая вдобавок плавала в океане духа, которого в последние годы стало так много, что стая почти ослепла. Лишь за миг зверюга поняла — это смерть.

Тонна камня свалилась на гигантскую горбатую тушу. Гиена отрыгнула клубок черных потрохов, в конвульсиях она дергалась, безнадежно пыталась уцепиться в Фина, который обошел гору камней и с украдкой смотрел на то, как из зверя уходит жизнь.

— Прости… — прошептал он и отвел взгляд от кровавого куска отчаянья и злобы.

Писк Михиля привел его в чувство.

Сбоку показался Клычок с окровавленной мордой. Финланд начал карабкаться. Дракончик полетел на гиену, в последний момент уклонился от его укуса. Фин забрался наверх очень быстро, по новому удобному выступу.

— Давай!

Фин потянул сверток со всеми грузами, небольшой вес палатки воды и остатков еды для такого как он, однако, были настоящим вызовом.

Клычок не пытался перетянуть его, зверь подбежал к вожаку, завыл, такого воя Финланд не слышал никогда: гулкий, вибрирующий и, мелодичный.

Из последних сил Золот поднял груз и вдруг осознал, что потянул все что мог. Фин упал на раскаленный камень, измазав его кровью. Он слышал, как стая собралась внизу, каждая окровавленная морда завыла. Фин поглядел на них, — «теперь они точно не уйдут…» — окончательно выдохнувшись он решил, что ему нужно поспать.

— Нет…

Фин встал, пошел к Рюге, разложил спальный лежак и разбудил девушку. Как вялый ребенок она не хотела просыпаться и еле двигалась. Фин помог ей попить воды и перелечь.

— Кто-то… выл… — прошептала девушка.

— Да, но это ничего, отдыхай.

— Спа-си…бо Фин.

— Не за что, — ответил он и грустно улыбнулся.

С трудом собрав палатку, чтобы защитить гона от солнца Финланд Золот, наконец, лег спать.

Глава_11.1 Обесточие

Рюга проснулась. В узком просвете палатки она увидела силуэт Фина, он тянул что-то с веревкой через плечо. Гон чувствовала, словно ее тело придавило плитой, раскалывалась голова, — «Дожили… я могу встать, но не хочу…» — подумала она и на крупицах воли заставила себя сесть.

Девушка пролежала беспробудно три дня. Тут и там проступили синяки от жесткой поверхности и драк, которые, казалось, остались в другой жизни. Тупая боль рекомендовала не шевелиться.

— Отвернись, — вяло процедила Рюга.

— Да, — отозвался Фин.

— От меня несет, — сказала она и на четвереньках еле выползла наружу, — от меня несет… — ее стошнило, брезгливо вытащив волосы, она