Только через три часа я понял, что на сегодня достаточно и закончил уроки. Уверен, что мои ученики Борис Куракин и Сергей Уваров, утомились и теперь что им не рассказывай, сколько не требуй, на пользу не пойдет.

— Закончили? — спросил меня князь, который, как будто дежурил под дверьми.

Что-то мне подсказывает, что так оно и было. Я и сам понимаю, что вел себя несколько не так, как от меня того ожидали. Да и говорил, строил предложения… Ну и ладно, уроки, в этом я уверен, прошли замечательно и продуктивно. А вот от князя веяло легким амбре.

— Ваша светлость, сегодня мои ученики меня порадовали, — отвечал я.

— Ну ты, Миша, говорили, если что не так. Пороть может и не стану, но внушение сделаю. Впрочем, — Куракин усмехнулся. — Нужно и выпорю.

При этих словах Борис вжал голову в плечи, а вот Сергей, напротив, поднял в горделивой позе подбородок. Вот они характеры, которые уже в столь юном возрасте проявляются. И откуда все берется, если воспитываются совместно. Гены?

— Нужно им выписать учителя фехтования, — сказал я, провожая взглядом детей, которых забрали двое «дядек».

У недорослей были своего рода няни, но мужчины. Ветераны, которые, как считалось, не только присмотрят за мальчиками, но помогут им пристраститься к военной службе.

— Ты, Миша, может и был прав. Я вызвал еще раз управляющего и сказал, чтобы тот принес все инвентарные и иные книги учета к тебе. Заволновался, злодей, аж руки трястись начали. Я тебе еще кого из охраны дам, а то управляющий мой боевой, инвалид, — сказал князь, естественно используя слово «инвалид», в понятии «ветеран». — И не падай более, а то, вон щека раскраснелась, будто лошадь лягнула.

На самом деле, щека даже чуть посинела, а один зуб стал пошатываться.

Глава 6

Глава 6

Белокуракино

22 февраля 1795 год

Ничто не ново под Луной. Меня хотели купить. Николай Игнатьевич Тарасов, управляющий поместьем Белокуракино, сразу же предложил деньги.

— Сколько? — спросил я тогда.

Просто интересно, насколько меня оценивают. Так-то я был в дорогом наряде, от лучшего петербуржского портного. И, если Тарасов в этом разбирается, то мелочь не предложит.

— Четыреста пятьдесят рублей дам, Михаил Михайлович. Более того, что вам положил на год его светлость, — прошептал управляющий.

Сперанский внутри забурлил, закипел. У него случилось то, что можно было бы назвать «острой аллергией на взятку и всяческую коррупцию». У Надеждина таких экзотических болезней не случалось. Однако, никакой частью своего сознания я не собирался брать взятку. Напротив, я стремился найти как можно больше нарушений. И тут, конечно, одними бумагами я не обойдусь. Да и так… некоторое хулиганство проявил, покуражился.

— Хм… — я сделал вид, что задумался. — Как же мало я был оценен.

— Ну, знаете ли! Пятьсот рублей — это очень большие деньги, — управляющий поднял цену моей честности еще на пятьдесят рублей.

Почти уверен, что любой, или почти любой, кто оказался бы на моем месте, не преминул поторговаться до шестисот рублей и непременно взять деньги. А мне было противно, аллергия прогрессировала. А еще был один проект у меня в голове. От том, как можно, не сразу, но со временем, иметь стабильный доход с земли, даже не имея в собственности оную. Но об этом чуть позже, когда проект вырастит в перспективный бизнес-план.

— Прекращаем торг, оставляйте книги, пока уходите, завтра по полудни жду вас, Николай Игнатьевич у себя! Возьмите сани, вероятно, нам придется осмотреть окрестности, — решительно, с металлом в голосе, как ранее Сперанский не умел, говорил я.

Если бы Тарасов умел метать глазами молнии, то я был бы уже сражен. Но мне плевать на эти невысказанные угрозы. Нет, я не безрассудный, я уже послал за Северином и рассчитываю с его помощью составить картину происходящего здесь. Как я понял, охрана и управляющий — это две стороны, пусть, скорее всего, охрана поместья и куплена. Ну не пойдут же они против князя!

Мой обидчик, после удара которого шатается зуб, уже был рядом с домом, и не решался зайти, пока там был управляющий. Но не постеснялся это сделать, как только Тарасов вышел.

— Лучше, ваше благородие, я в ответ получил бы кулаком, — отвечал мне Северин, когда уже в потемках прибыл ко мне. — Не стану я наговаривать на своих.

— Не наговаривай на своих, я все уже понял. Прикрывали вы, нанятые князем, грязные дела подлеца Тарасова. Завтра же Его Светлость пошлет в Старобельск или еще куда, чтобы выслали роту солдат. Так наводить порядок? Или ты, как и твои други, поспособствуете мне, а я скажу князю, что охрана помогла обличить управляющего? — Северин Цалко задумался.

— Со старшим нужно погутарить, — принял решение казак.

— Утром жду тебя. А еще… Коли на меня ночью кто нападет, или загорится дом, то я уже передал письмо князю, он прочтет его утром и тогда будет плохо всем, — блефовал я.

Ночь прошла нормально, без серьезных эксцессов, если не считать кабыздохов,