Он сел. Теперь невозможно было не признать, что все это происходит по-настоящему. Вульф мог разглядеть лишь смутные очертания мужчины, стоящего по ту сторону решетки, однако понял, что это вовсе не призрак, пришедший по его душу. Шипящая лампа, горевшая в руке мужчины, отбрасывала бледный зеленоватый свет на них двоих, и Вульф вскинул руку, чтобы заслонить глаза, пока зрение не привыкнет. «Старею, – подумал он. – Несколько лет назад мне было достаточно просто пару раз моргнуть». Эта мысль принесла беспокойство. Видимо, стареть дальше ему будет не суждено.

– Руководитель Артифекса, – сказал он. – Полагаю, я должен был догадаться, что увижу вас. Вы никогда не упускаете шанс позлорадствовать.

– Ты и впрямь думаешь, что я здесь поэтому?

– Ну, сомневаюсь, что вы пришли, чтобы тихо меня убить во тьме ночи. Вы никогда не поступаете так милосердно.

Руководитель отдела Артифекс цинично ухмыльнулся.

– Ты мне никогда не нравился, это правда. Ты надменный, невыносимый задира, который считает, что имеет право творить, что вздумается, безнаказанно. Будучи столь талантливым и целеустремленным, ты мог бы дослужиться до моей должности, если бы держал свою заносчивость под контролем. И все же очень жаль, что ты так низко пал.

– Давайте отбросим любезности и перейдем к сути, а? Что заставило вас покинуть тепло и, без сомнений, уютную кровать? – Вульф заглянул старику за спину, во мрак. Стражи не было, лишь нервный молодой профессор, который выглядел до смерти перепуганным и не осмеливался смотреть прямо на Вульфа. Странно. – Без свиты?

– Никто не узнает, что я был здесь, – сказал руководитель отдела Артифекс. – Механические стражи ничего не запомнят. Я пришел задать тебе вопрос. Важный.

– Могли бы просто подождать, когда начнутся приемные часы.

– Если бы тебе было дозволено принимать друзей, то может быть. Но так как ты будешь гнить в этой тюрьме, пока с криками не умрешь, думаю, ты не прочь повидаться хотя бы со старым врагом. – Теперь в голосе руководителя проскальзывало нечто странное. Вульф не мог точно описать эту эмоцию.

– Сомневаюсь, что когда-либо настолько отчаюсь, – сказал Вульф. Однако, разумеется, он отчаялся. И руководитель отдела Артифекс это знал.

– Один вопрос. Ответь честно, и никто сегодня не умрет.

Вульф не ответил прямо, однако легонько кивнул головой. Опасность поджидает вполне реальная, если он откажется сотрудничать, Ариану могли убить. Или Салеха. Отыграются на одном из его соседей, на том, кто достаточно близко к нему, чтобы слышать их муки и страх.

– Я знал, что ты умнее, чем кажешься. У Брайтвеллов и впрямь есть работающий печатный станок?

– О да, – сказал Вульф. – И он куда лучше и быстрее, чем все, что мне приходилось видеть. Куда лучше, чем тот, что построил я. И лучше, чем первая попытка Томаса. Станок точно справится с поставленной целью.

– Целью, – повторил руководитель отдела Артифекс.

– Целью уничтожить власть Великой библиотеки над цензурой и сокрытием информации. Чего вы и боялись с самого начала.

Руководитель отдела Артифекс подошел ближе и ухватился руками за прутья решетки на двери камеры.

– Ты понимаешь, что вы натворили, Вульф? Что вы так надменно уничтожаете?

– Да, – сказал Вульф. – Мы наконец открыли дверь, которую вы держали под замком на протяжении тысячи лет. И у нас теперь есть власть. Власть, которую вы отнять не в силах.

– Вы хуже поджигателей. Если о печатной машине пойдут слухи, это растерзает Библиотеку на части. Уничтожит то, что объединяло мир многие тысячи лет. – Теперь в глазах старика блестели слезы. Настоящие слезы. – Ты думаешь, что борешься за свободу. Свобода опасна. Дай человечеству свободу, и люди непременно увязнут в хаосе и войнах, религиозном фанатизме и бессмысленном насилии. Мы хранили мир. И делали это, давая людям то, что им нужно и когда им это нужно. Не то, чего они хотят. Желания есть не что иное, как слепая и эгоистичная жадность.

– Не притворяйтесь благодетелем, – сказал Вульф. – Вы погубили десятки тысяч ради укрепления своей власти, и это не что иное, как грубая власть. Власть решать за сотни миллионов людей, что для них хорошо, а что нет. Им не нужны ваши богоподобные наставления. Им нужно расти.

– Растет рак, – ответил руководитель отдела Артифекс. – Рак – это хорошо?

– Если вы пришли со мной спорить, ради всех богов, дайте мне умереть в покое, – сказал Вульф и вытянулся на своей койке, отвернувшись лицом к стене. – Вы больной человек в больной, умирающей системе. Что-то здоровое должно ее заменить.

– Кристофер.

Звук своего полного имени заставил Вульфа вновь повернуться.

– Мы не друзья, – сказал он. – Вы не имеете права так меня называть.

– Мы были друзьями. Однажды. Давным-давно. Ты же помнишь. Я был твоим наставником.

К сожалению, Вульф помнил. Но желал бы избавиться от этих воспоминаний.

– Что я помню, так это то, что вы не сомневались, когда отправили меня в ловушку, ведь она была вам на руку. Я чуть не умер.

– Это и правда было мне на руку, – признался руководитель отдела Артифекс. – И тебе, как выяснилось. Ты вернулся, заработав славу и заслужив в награду золотой браслет профессора. Думаешь, это произошло случайно?

– Думаю, я все это заслужил, – огрызнулся Вульф, но внезапно понял, что чувствует себя не таким уверенным, каким выглядит. Руководитель, еще до того, как получить должность главы отдела Артифекс, всегда отлично играл в игры. – И это заработало вам много богатств, как вы и хотели, не так ли?

– Так, Кристофер. Я клоню к тому, что мы извлекали друг из друга выгоду и прежде. И теперь тоже можем. Все, что мне от тебя нужно – это информация.

– Что, на этот раз вы не собираетесь пытать меня ради того, чтобы выяснить ее? – Вульф старался говорить все так же равнодушно и холодно. – Как великодушно с вашей стороны. И необычно.

– Твои пытки в прошлый раз ни к чему нас не привели. Не вижу причин, по которым на этот раз все могло бы сложиться иначе. Поэтому я предлагаю тебе сделку. И, Кристофер, тебе лучше ко мне прислушаться, потому что предложения лучше ты не получишь.

– Заканчивайте. Я устал.

Если его попытки и сумели выбить руководителя из колеи, виду тот не подал.

Вместо ответа он вытащил сложенный листок бумаги из кармана и бросил на пол камеры. Вульф нахмурился, затем поднял листок и развернул.

Почерком руководителя там было написано: «Я защищу Санти, если ты покончишь с собой».

На миг у Вульфа взаправду перехватило дыхание. Затем, когда он заговорил вновь, голос его не подвел и прозвучал уверенно:

– И с чего вам от меня захотелось подобного? Я думал, у Верховного архивариуса на мой счет разработан изысканный план казни.

– С того, что я тебе не доверяю, – сказал руководитель. – Я не верю, что ты какой-то беззащитный заключенный. Я не верю тому, что Брайтвеллы подразумевают то, что говорят.