вы сами как-то развлекаетесь?

– Зачем, по вашему мнению, мне развлекаться? – растерялся Пирам. Он явно не ожидал, что ему зададут такой вопрос.

– Для удовольствия. Разве вам запрещено радоваться?

В мрачном взгляде Пирама проскользнула легкая вспышка удивления.

– Я никогда не думал о развлечениях. Просто не чувствую в них необходимости, – заикнулся слуга.

– Прошу прощения. Мне очень жаль, – ответила Фисба.

Такова была печальная реальность Отверженных: они существовали, но настоящей жизни Свет им не дал, и они не испытывали тех же чувств, что и большинство смертных. В них не было ни страсти, ни амбиций, ни гнева, ни грусти. Фисба знала это, ведь сестра Агнесса рассказывала им об Отверженных. Однако ей и в голову не приходило так близко общаться с кем-либо из них. Поначалу Фисба считала их проклятыми, недостойными доверия созданиями, но теперь девушка начала сочувствовать Пираму и наконец поняла грустную судьбу Отверженных.

В последние месяцы «Лютеа» была одним из самых популярных мест Фаоса. Новый владелец отремонтировал таверну, и теперь ее фасад украшала пышная глициния, разросшаяся в арку вокруг входной двери. Стены были выкрашены в цвет яичной скорлупы; сквозной проход выводил на просторную террасу, укрытую от жаркого солнца перголой[37]. Виноградные лозы навеса плотно переплетались, и между ними можно было рассмотреть еще зеленые гроздья винограда. На исходе лета они нальются соком, почернеют и поникнут под тяжестью собственного веса. Тут и там стояли мангалы. Их расположили подальше от скамеек, чтобы пьяницы случайно не упали на них.

Разливающиеся сумерки окрашивались в теплые оттенки, будто взятые с холста Каспара, где иссиня-зеленый смешивался с красным и золотым. Несмотря на ранний час, гуляние в таверне уже было в самом разгаре. Музыканты – совсем другого толка, чем те, кому досталось с утра во дворце – наигрывали на цитрах и флейтах задорные мелодии, сопровождаемые бойким ритмом систрума.

– Как много народу, – отметил Эвандер, когда они уселись за зарезервированный для них столик. – А еще я не ожидал, что здесь будет так много людей нашего возраста.

Казалось, что сливки молодежи Фаоса брали это место штурмом. Это были самые обычные молодые люди, которых не тронул Свет. У них была возможность вести спокойную жизнь, не беспокоясь о свободе. Другие блага, которыми они пользовались, сразу бросались в глаза: девушки носили красивые наряды и великолепные украшения, а юноши – изысканные тоги и туники. Никто здесь явно не знал нищеты, неудобств и голода.

– Что-то меня не тянет знакомиться, – скривилась Фисба.

– Почему? Ведь ты постоянно ходишь в город в попытках найти хорошую партию. Это может быть отличной возможностью! И потом, здесь собрались люди хорошего достатка.

– Это совсем другое, Эвандер. Сегодня мне просто не хочется. Я предпочту… хорошо провести время с вами.

– И я тоже, – поддержал ее Андреа. – Именно так мы и поступим. Эвандер докажет нам, что он того же мнения, когда передумает подходить к той блондинке, на которую пялится до рези в глазах. И попробует насладиться нашим обществом. Отвлекшийся юноша снова повернулся к друзьям и сказал:

– Хорошо, но ненадолго!

– Возможность погулять втроем выдается нечасто. Но если ты хочешь найти себе кого-нибудь, то иди.

Эвандер промычал что-то невнятное в знак согласия. Он быстро оживился, поймав официантку и заказав:

– Нам, пожалуйста, кувшин красного вина, мясных закусок, козий сыр и миндаль.

Вскоре они все чувствовали себя непринужденно в царившей атмосфере праздника. Наконец они могли говорить открыто, громко смеяться, не опасаясь, что сестра Агнесса отчитает их за несдержанность. Они обсуждали Оффиций, последние сплетни, детей, задания, роскошь Пурпурной виллы. Если рядом раздавались громкие возгласы, троица принималась рассматривать гостей на террасе, которые хохотали, пили и веселились. Происходящее казалось им нереальным, и ребятам мерещилось, что они очутились во сне.

Музыка ненадолго стихла, и несколько внимательных гостей захлопали музыкантам, решившим утолить жажду.

– У меня есть идея, – вдруг вспыхнул Эвандер, вскочив со скамьи.

– Я боюсь того, что может прийти тебе в голову, – засомневалась Фисба, не став, впрочем, его останавливать.

Эвандер безо всякого смущения подошел к музыкантам и под любопытными взглядами Фисбы и Андреа обменялся с ними несколькими фразами. Даже Пирам, которому стало интересно, что задумал Эвандер, держался неподалеку и наблюдал за их беседой. Слуга отказался выпить с ними вина, считая, что должен оставаться трезвым для их безопасности. Музыканты кивнули и встали, освободив помост. Эвандер помахал Андреа и воскликнул:

– Ну же, красотка, жители Фаоса ждут нас!

Это обращение заставило Андреа улыбнуться.

Эвандер часто обращался к нему, как к женщине, без каких-либо задних мыслей и насмешек. Музыка позволяла им выпустить пар. Музыка свела их много лет назад, когда сестра Агнесса решила пристальнее присматривать за ними. Для них она стала способом освободиться от оков Оффиция. Музыка была их способом сбежать.

Эвандер, совершенно не смущаясь, запел популярную песню. Андреа вторил ему в унисон. Дар Персоны давал ему широкий диапазон. Иногда он пел высокую партию, иногда брал низкую. Они знали эту мелодию и ритм наизусть. Между тактами ребята обменивались довольными взглядами, играя на тонкостях некоторых сочетаний, что было своего рода музыкальной шуткой.

Большинство гостей знали эту песню, и многие пустились в пляс. Фисба тоже пошла танцевать. Она протянула руку Пираму, который смотрел на нее так, будто она предлагала ему слиток золота.

– Потанцуй со мной!

– Я… не умею, – ответил Пирам.

– Тут не надо уметь! Просто слушай музыку! – возразила ему Фисба.

Девушка взяла Отверженного за руку и провела к центру танцпола. Тем вечером Фисбе не нужно было отслеживать каждое движение, и она могла свободно распоряжаться своим телом. Отстукивая ритм ногами по плитам из розового камня, Фисба чувствовала вибрацию. Дар позволял Фисбе в десять раз сильнее чувствовать слияние с толпой, и ей это нравилось. Она больше не была одна. Фисба очутилась в гуще кипящей, счастливой, полной жизни. Она встречалась глазами с незнакомцами, с которыми разделяла смех и движения, вдохновленные песней Эвандера и Андреа.

После она взяла Пирама за руки, чтобы передать ему свой ритм. Молодой человек смотрел на нее со смесью восхищения и страха. Он только что впервые окунулся в вихрь эмоций, которые до этого были ему незнакомы.

Ничто не было властно над ними. Даже Свет, уходящий за горизонт.

11

Брат Варфоломей

Когда Эвандер и Андреа закончили песню, публика разразилась громкими аплодисментами, и ребята вернулись на свои места. Эвандера тут же окружила стайка девушек, восхищенных его певческим дарованием. Андреа воспользовался успехом товарища, чтобы без лишнего внимания налить себе еще бокал вина. Неподалеку он заметил одинокого пожилого человека.

Скромное одеяние указывало на то, что он принадлежал Культу. Однако цвет и материал туники – отнюдь не джутовый – намекал, что мужчина не из Фаоса. Его присутствие в таверне озадачило Андреа. Не каждый день встретишь в пивнушке Соратника с