Единственный взгляд вниз с высоты моста дал понять, что не лажу с головой, если всерьёз с него сигану.

Разве эти цветные ремешки и трос-резинка смогут удержать меня? Да я разобьюсь о камни, что лежат далеко внизу.

— Я передумала. Отстёгивайте, — в панике затребовала я, пытаясь непослушными пальцами самостоятельно всё с себя снять.

— Ещё даже минуты не прошло, Федосеева, как ты взошла на этот мост, а уже пускаешь сопли. Разочаровываешь.

— А и я не обязана вас очаровывать. Снимите с меня это!

— Ну, что там у вас? Будет прыгать, нет? — спросил какой-то скучающий мужчина.

— Подожди минуту. У меня тут паническая Натаха, — сказал Славик и подошёл ко мне.

Пришлось отвлечься от ремней и вскинуть подбородок, чтобы увидеть его глаза, взгляд которых пытался просверлить во мне дыру.

— Это вы так увольняете своих сотрудников? В Спарту играете?

— Ты собралась начать новую жизнь, Наталья. Прыжок с моста примерно эквивалентен тому, что ты собираешься сделать.

— Откуда вы…?

— Ты сняла кольцо, принесла заявление и всем своим видом демонстрируешь, что на хую всех вертела. Хочешь начать новую жизнь? Стремление понятное. Поддерживаю. Но сначала отрепетируй, — кивнул Смертин в сторону бездны, в которую мне нужно прыгнуть. — Если здесь, со страховкой, не сможешь. То и в настоящей жизни не делай ничего, пока всё хорошенько не обдумаешь.

Я стиснула зубы и прикусила язык.

Конечно, он в курсе.

Он не мог быть не в курсе, когда для всего офиса моя личная жизнь — главная тема последнего месяца.

Я резко опустила взгляд, чувствуя подкатившие слёзы обозлённости и усталости. Словно подросток я злилась на весь мир и не знала, что со всем этим можно сделать.

— Наталья, — вдруг неожиданно нежно произнес Смертин я мягко сжал прохладные пальцы моих рук. Я плавно подняла взгляд, снова возвращая внимание его глазам. — Ты же сильная. Хули тебе какой-то мостик?

— Вы очень много материтесь.

— А ты зануда, — тихо усмехнулся Смертин, улыбнувшись уголком губ. — Прыгаешь? Или мы ссыкливо едем обратно в офис, где я тебе нихрена не подпишу. И премии ещё лишу.

Снова опустила взгляд на наши пальцы, я погрузилась в свои мысли и высвободилась из мягкого хвата мужских рук. Сама подошла к краю площадки, позволила надеть на себя шлем, проверить ещё раз ремни и выслушать инструктаж.

— …В случае, если вы разобьётесь о камни внизу, наша фирма-однодневка потрясающе быстро умеет собирать оборудование и исчезать… — наговаривал мне мужчина, который, похоже, был другом Смертина. Или очень хорошим знакомым.

Когда с проверкой было покончено, всем осталось только ждать, когда я решусь.

Обдуваемая всеми ветрами на краю пропасти, я смотрела прямо перед собой и думала, а так ли я хорошо подготовилась для того, чтобы шагать в неизвестность, где для меня нет никакой опоры (в виде мужчины)? Вроде, мой жизненный опыт, как страховочные ремни, со мной; гибкий трос — мой ум — тоже здесь; моя защита — мой сын — всегда рядом. И чего я тогда боюсь?

Неизвестности я боюсь. Вот чего.

Раньше, если случалось что-то не так, я могла прийти к мужу и поплакаться ему в плечо. Сейчас у меня нет такой возможности. А плакать в своё собственное плечо — крайне неудобно. Так и шею можно потянуть или нерв защемить.

Напоследок обернувшись, я в тот же миг встретилась взглядом со Смертиным. Он едва заметно кивнул и улыбнулся уголком рта, даже не попытавшись снова мне что-то сказать. Даже ни одного матерного слова на меня не потратил.

Я снова обратила всё своё внимание к пропасти, развела в сторону руки-крылья, прикрыла глаза и просто сделала шаг.

Опора ушла из-под ног, душа осталась где-то наверху, цепляться за мост остатками сил. А я всё летела вниз и кричала, чувствуя, как ветер обдувает моё лицо, к которому стремительно приближается земля.

В самой низкой точке я закрыла лицо руками, уже не надеясь на спасение, и снова вскрикнула, когда эластичный трос дёрнул меня снова вверх.

Чувствуя полное опустошение, я червем на крючке болталась вверх ногами и просто ревела, пока меня возвращали на мост.

— Ну, что? — присел рядом со мной Смертин и протянул платок, когда я буквально отползла от края моста и забилась на полу в углу какой-то будки для персонала. — Едем увольняться?

Дрожащей рукой я взяла платок, утёрла сопли и с ненавистью уставилась на Смертина, готовая его убить.

Хотя… Почему это только готовая? К чему эти чертовы полумеры? Я реально его сейчас убью!

— Смешно вам? Весело? — вставала я медленно, но очень уверено. — Понравилось?

Я толкнула Смертина в плечи обеими руками и не встретила совершенно никакого сопротивления. Наоборот, Смертин будто открылся мне, разведя руки в стороны. Мол, давай, бей ещё!

— Ненавижу! — хлестала я его по плечам и груди. — Ненавижу! — рычала я в приступе неизвестной мне ранее дикости. — Ненавижу! — уже шептала я в отчаянии и, когда силы мои закончились, а Смертин так и не сдвинулся с места и не сказал мне ни слова, я опустила руки по швам, склонила голову и просто позволила себе тихо поплакать.

К моим босым ногам приблизились черные мужские туфли. На затылок едва ощутимо надавила чья-то ладонь, и в следующую секунду я оказалась уперта лбом в побитое мной секундами ранее плечо Смертина.

— Простите. Я не должна себя так вести, — произнесла я едва слышно. — Простите, что накричала и ударила.

— Легче-то хоть стало? — тихим голосом спросил Смертин.

— Не знаю, — дернула я плечами. — Вроде…

— Тогда выжимай остатки соплей мне в пиджак и поехали в офис.

— А вы не будете прыгать?

— Ты чё, мать?! Не для моего возраста такие развлекухи. Я весь в Фастум-геле. Выскользну ещё из ремней этих. Кто тебе заявление тогда подпишет?

Глава 18. Наталья

В офис я вернулась в состоянии полного опустошения.

Смертин за всю дорогу от моста