на других, то они поспешно уходили, под веслами и парусами; это и вынудило его не давать пардону, а добивать до конца все перехваченные им лодки. Пустившись затем в погоню, вместе с флотом нашим, за бегущим неприятельским флотом, Крон настиг ночью, в 11-м часу, у острова Гогланда фрегат и заставил его спустить флаг; на беду, однако, в общей тревоге фрегат этот в ту же ночь, пользуясь свежим попутным ветром и темнотою, ушел.

Продолжая погоню за неприятелем, который бежал к Свеаборгу (тогда еще шведскому), Крон 23 июля настиг шведский линейный 64-пушечный корабль «Ретвизан», вступил с ним в сражение, несколькими удачными выстрелами избил ему рангоут, так что замедлил ход его, потом дрался с ним еще час с четвертью, дав время подойти спешившему на помощь, но отставшему от «Венуса» кораблю нашему «Изяслав». Тогда «Ретвизан» спустил перед фрегатом флаг. За этот подвиг Крон произведен в капитаны 1-го ранга и награжден орденом Св. Владимира 3-й степени.

Таким образом Р. В. Крон взял с бою бригом «Меркурий» шведский фрегат «Венус», а фрегатом «Венус» шведский же линейный корабль «Ретвизан».

Р. В. Крон скончался в 1841 году, на 88-м году от роду, полным адмиралом, оставив по себе память отличного моряка и воина, счастливого, как говорили, на попутные ветры. Счастье счастьем, а уменье пользоваться им во всякую минуту, не упуская времени и случая, также чего-нибудь да стоит. Для этого, конечно, нужны такая пылкость и рвение к службе и морю, какими наделен был благородный и хотя вспыльчивый, но справедливый начальник, адмирал Р. В. Крон.

«РЕТВИЗАН»

(Рассказ матроса Ситникова)

Был у нас отбитый у шведов корабль «Ретвизан»: он взят славным образом на погоне нашим фрегатом «Венусом» в 1790 году капитаном — которого все мы еще знали адмиралом — Кроном. Этот «Ретвизан», как упрямый швед, чуть не отбился от рук наших, но покорился. Об этом матрос Ситников, бывший в 1799 году на «Ретвизане», рассказывал так.

Командиром был у нас А. С. Грейг, сын знаменитого адмирала и сам после адмирал. И офицеры «Ретвизана» все почти были известны всему флоту: М. Т. Быченский, С. И. Миницкий, Н. А. Хвостов, ходивший вокруг света и после пропавший без вести, с товарищем своим Давыдовым…

Славное это было время. Русская эскадра под адмиралом Макаровым была послана в товарищи английской, к адмиралу Дункену; хоть и нельзя сказать, чтобы мы много наделали дела — потому что больших сражений не было, — да зато ни в чем не ударили лицом в грязь: и дружно жили с англичанами, как офицеры, так и наша братия, да и ни в чем не отставали от первых в свете моряков, от англичан. Это можно молвить без похвальбы. Бывало, все матросы взапуски рвались, чтобы ни в чем не отстать от англичан; и разве что только один разок удастся им в каком-нибудь приеме перещеголять нас, а на второй и третий раз — смотришь уж, они сами только держись, чтобы не отстать!

Бывало, не только офицеры, где ни сойдутся, толкуют все о своем деле: кто чище стал на якорь, отдав разом все фалы и шкоты и осаживая гитовы, кто кого чем перещеголял, кто из-под кого вышел на ветер при лавировке, — а и наша братья одно это во сне видела, да за трубкой ли вкруг кадки, за чаркой ли на берегу, — все об одном этом речь вела, да, отбирая расторопных от вислоухих, с первыми только зналась и водилась.

Бывало, приходит весна, солнышко начинает греть, начинают поговаривать о вооружении флота — и спишь и видишь, и ждешь не дождешься первой вешней дудки в гавани, словно первого жаворонка! И душу радует, и сердце веселит, словно родное!

Английская эскадра высадила войска на голландский берег, где у мыса Грельдера стояло 8 голландских кораблей, 3 фрегата и шлюп. Английский адмирал Дункен отделил от себя 8 кораблей да еще два наших, чтобы взять эту эскадру. От нас пошли «Ретвизан» и «Мстислав», под командой А. С. Грейга и А. В. Моллера.

Снялись со светом 19 августа и пошли. Но голландцы в проходе к острову Текселю сняли все баканы, и нас вели кой-какие лоцмана. Путь был опасный. Впереди шел английский корабль «Глатон». Забуровив на одном повороте фарватера, он прошел, но второй за ним, наш «Ретвизан», сидевший поглубже его, сел. Кто успел из задних, остерегся; но за всем тем еще два англичанина сели подле нас.

Я стоял в это время на руле, командир и все офицеры были наверху, готовясь к сражению; шли мы полным ветром. Только что «Ретвизан» дрогнул, как командир закричал: «Руль на борт», но корабль уже ударился в другой раз и стал плотно.

Вода шла на прибыль; живо закрепили паруса, завезли верп и подняли сигнал. Лоцман стоял чуть живой. Два английских шлюпа подошли к нам на помощь, но так как в это время у них стал за нами на мель корабль «Америка», то один шлюп пошел к нему, другой бросил якорь и принял с «Ретвизана» два кабельтова, которые взяли на шпили — один у нас, другой у них. Корабль стал было подаваться, но с тем вместе и самый шлюп понемногу тащило к нам, и он побоялся, чтобы не свалиться; а так как им притом показалось, что корабль сошел с мели, то на шлюпе вдруг отдали кабельтов — корабль опять стал. Был уже вечер, вода пошла на убыль, и, покуда справились, нельзя было никакими силами его тронуть. Решились ждать прилива.

Все корабли проходят мимо нас — в том числе и «Мстислав» спешит в дело, а мы словно посажены на цепь. Такая кручина взяла, что хоть бы головою в борт ударился. Одно нам оставалось утешение: