виды спорта – безумная идея, и людям, которым нравится бросаться вниз с горы на бешеной скорости, на мой взгляд, стоит провериться. Ловиса, Мика и Симона выросли на лыжах и сноубордах, а детство Кларка на Аляске привило ему непреходящую страсть к природе. Я же представляю себе занятия спортом в виде приятной прогулки по пляжу к пабу, в идеале поздней весной или ранней осенью. Погода не слишком жаркая, не слишком холодная и прекрасно подходит для того, чтобы выпить пинту настоящего эля в саду паба. Зимой в Швейцарии даже есть «спортивные каникулы», когда семьи мчатся в альпийские горы, усиленно тренируются и едят фондю. Это не для меня, спасибо! В этом мы с Дханом всегда были согласны. Зимой, как говорил Дхан, вся деятельность должна быть посвящена Великому Негулянию. Он весь год регулярно плавал в красивом бассейне с подогревом и горячим джакузи на улице. Однажды зимой, пока остальные катались на лыжах, я присоединилась к нему – только ради джакузи. Я прекрасно понимала, какое это удовольствие – сидеть в теплой воде, от которой поднимается пар, в то время как снежинки падают тебе на голову.

Казалось уместным, что к двадцатой годовщине мы вернулись в Женеву. Этот город – капризная дива. Иногда она выходит на сцену в ярком солнечном свете, со снежными вершинами, сверкающим озером – попробуй не влюбиться в нее на всю жизнь! В других случаях она холодна и угрюма, отказывается выступать, закутывая свое великолепие в серые мокрые облака. Сегодня она злобно бросала нам в глаза мокрый снег и хлестала по щекам острым, как бритва, ветром. Мы с Микой и Ловисой в очередной раз отправились на азиатский рынок, чтобы купить очередную порцию ингредиентов для нашего банкета, взяли напрокат машину, и Мика повез нас из города в сторону гор.

Как только мы поднялись над хмурым туманом, отражение солнца в снежном ландшафте заставило всех потянуться за солнечными очками. Голубое небо, покрытые снегом леса и чистые асфальтированные дороги, обозначенные красными столбами, направляющими снегоочистители, указывали на то, что мы находимся в горах. Уже должны быть. Швейцария прекрасна, мы знаем это лучше, чем многие. Но всё равно у меня перехватывает дыхание. С приподнятым настроением и в предвкушении мы ехали по потрясающей местности, фотографируя возвышающиеся над ней ледники и затененные долины. Мика вел машину мимо очаровательных деревень с закрытыми ставнями и старинными стенами, которых становилось всё меньше по мере того, как мы проезжали последние километры до нашего шале. Напряжение поднялось по моему позвоночнику и перешло в плечи. Здесь слишком далеко до любых магазинов. Мы будем отрезаны от цивилизации. Если место дерьмовое, все будут винить меня. Почему я выбрала его так безумно далеко?

Когда мы, наконец, достигли вершины заснеженной дороги, шале было освещено, как пряничный домик, и облегчение затопило меня, как теплая волна.

– Смотрится чудесно! – воскликнула Ловиса. – Именно так, как я себе представляла.

Мика припарковался багажником к двери.

– Выбор – супер! Мы и правда в самом сердце природы. Эй, Симона, ты нас опередила!

В дверях стояла хрупкая фигура, освещенная заманчиво теплым интерьером.

– Где вы были? Я тут схожу с ума одна! Этот дом скрипит и стонет! После двух часов, проведенных здесь в одиночестве, мои нервы на пределе. Почему так долго?

– Старая добрая Симона, – пробормотала я.

Мы вышли, размяли затекшие конечности и потащили сумки в дом. Симона обняла Ловису и меня, но наибольшее воодушевление досталось Мике. Справедливо. Она не видела его два года, а мы были постоянным явлением в ее жизни.

– Я думала, вы уже несколько часов назад приедете. Это жуткое место. Когда я приехала, здесь никого не было, но код от ящика с ключами сработал, так что я смогла зайти внутрь с холода.

– Вот почему я всем про это рассказала, – сказала я так сладко, как только могла. – Тот, кто приезжает сюда первым, открывает дом и делает его уютным.

Она поняла намек и прекратила свои драмы.

– Алонзи! Огонь зажжен, и я приготовила любимые пирожки Гаэль – минс-пай.

Минс-пай – это старая шутка. Минс в переводе с французского означает «тонкий», а по-английски это «фарш». Классическое британское нутряное сало и консервированные фрукты в тесте, посыпанные сахаром, никак нельзя назвать «тонкими». Но мы всё равно их съели, потом выпили горячего шоколада и разлеглись на диванах у камина. Мне понравилось это место. Спальни были на двух верхних этажах – три вверху, три внизу. По обоюдному согласию три женщины заняли второй этаж, отправив двоих мужчин наверх.

Ловиса хотела принять ванну, а Мика сказал, что позвонит домой, поэтому мы с Симоной начали готовить ужин – настоящее фондю. Симона, единственная подлинная швейцарка среди нас, сама выбирала ингредиенты. Сырная смесь муатье-муатье – наполовину грюйер, наполовину вашерен; немного картофеля, хрустящий хлеб и приправы для фондю – чеснок, мускатный орех и перец. Она надела фартук, который висел на обратной стороне кухонной двери, и начала давать мне инструкции. Не то чтобы мне нужно было рассказывать, как приготовить фондю, но ее властный тон и фартук в забавном стиле французской горничной казались уместными. Я вспомнила рассказ Кларка о поездке в секс-шоп, так что держала рот на замке, улыбалась про себя и подчинялась приказам.

Во время работы мы спокойно болтали. Лыжный отпуск Симоны с сестрой, мой побег от семьи, последние новости с работы. Затем она так резко вдохнула, что я подпрыгнула. Я со стуком выронила нож, которым резала картошку.

– В чем дело? – спросила я более резким тоном, чем собиралась.

У Симоны были огромные глаза, она говорила дрожащим шепотом.

– Вот он снова. Кто-то ошивается вокруг шале. Слушай, я ничего не выдумываю. Он вернулся.

Я проследила за ее взглядом и увидела темную фигуру в капюшоне за кухонным окном. Пульс участился, и я сглотнула.

– Наверное, консьерж проверяет, что мы благополучно добрались. Я схожу и переброшусь с ним парой слов. Мы не хотим, чтобы кто-то рыскал по соседству, большое спасибо.

Я вытерла руки и прошла в гостиную, Симона за мной. После этого громкий стук в дверь заставил нас обеих вздрогнуть и схватиться за руки. Я посмотрела в глазок и узнала лицо Кларка, уставившееся на меня.

– Кларк! – воскликнула я и распахнула дверь. – Зачем, черт возьми, ты заглядываешь в окна и пугаешь нас до чертиков?

– Привет, ребята! Я просто проверял, что попал в нужное место, прежде чем отпустить таксиста.

Он повернулся и показал большой палец машине, стоящей на холостом ходу. Таксист засигналил и умчался по заснеженной дороге.

– Заходи! Мы писали тебе сообщения, спрашивали, где ты был. Давай, обними меня.