мне успокоиться, поскольку при виде этих шестерых, всё что мне хотелось, так это повесить их и только огромным усилием воли, я улыбался и спокойно разговаривал.

— Менхеперресенеб, наверно после обеда ещё раз проедемся с тобой вокруг города, — решил я, — я не могу выбрать лучшее место для подкопа. Нам нужно чтобы нас не видели, но и чтобы это было не сильно далеко от лагеря, чтобы мы могли прийти на помощь сапёрам, если враг решит сделать на них вылазку, а конфигурация города не сильно удобная для всего этого.

Военачальник поклонился мне.

— Конечно мой царь, я буду готов.

— Если хочешь, можешь присоединиться ко мне на обеде, — я поднялся со стула.

Он поклонился.

— Почту за честь, присутствовать при обеде Его величества.

— Тогда идём, Танини готовит пусть и не так вкусно, как Бенермерут, но зато также безопасно.

Менхеперресенеб улыбнулся.

— Его величество всегда можешь рассчитывать на наших помощников, кто готовит нам еду.

— Не хочется вводить их в искушение предательства, — хмыкнул я, — так что будем есть простую, но сытную пищу.

— Как прикажет мой царь, — ещё раз склонился он перед тем, как мы вошли в шатёр.

Глава 9

Когда я уставший, потный и пыльный вернулся с разведки вечером обратно, ко мне, отпихивавшая друг друга попами, бросились сразу двое. Они молчали, но искры между ними едва не сыпались физически.

— Я оботру, Его величество, господин Танини, — скромно говорила Ада, заслоняя телом меня от парня.

Он видя, как моё внимание от него ускользает, стал отталкивать уже её, под видом дружеских толчков плечо в плечо.

— Иди лучше бельё постирай иудейка, — вежливо сказал он, — уверен, кровь предков тебе подскажет, как это нужно сделать лучше всего.

Глаза Ады округлились, но она благоразумно промолчала. Я в эти их срачи не вмешивался, пока они не переходили определённых границ.

Девушка, закрывая меня своей попой, аккуратно мыла спереди, всё время пытаясь дотронуться до мужского органа. Видя это, Танини злился и мыл мне спину, поскольку передняя проекция была занята и освободить её можно было только силой, что уже было чревато.

— Его величеству предложили за тебя сегодня выкуп, — Хопи обратился к Аде, зная, что пока я один и не занят делом, могу поддержать его шутки.

Девушка испуганно вздрогнула и повернула к нему голову.

— Кто? Отец, господин Хопи?

Центурион кивнул.

— Но Его величество сказал, что сам доплатит твоему отцу, если он заберёт тебя от него, — с каменным выражением продолжил Хопи.

Глаза Ады расширились, на них появились слёзы, она сглотнула ком в горле и посмотрела на меня.

— Его величество так низко меня ценит? — она нахально посмотрела на меня, её это явно зацепило.

— До его предложения я подумывал отдать тебя в рабство Танини, — задумчиво ответил я, — но теперь даже и не знаю. Если я отдам тебя своему писарю, то ты всё равно останешься в лагере.

Глаза парня загорелись от радости, он предвкушающее посмотрел на иудейку, которая передумала плакать, поскольку сильно испугалась за себя.

— Но Великий царь, — она задрожала, — я так стараюсь служить Его величеству. Делаю всё, что мне говорит господин Танини.

— То есть лучше тебя не отдавать, а оставить моему писарю? — решил уточнить я.

Ада испуганно посмотрела на довольного парня, который раскраснелся от удовольствия, явственно видя уже в мечтах, как наказывает её по-всякому в своей палатке.

Она упала на колени, подняв ко мне ладони.

— Великий царь, я молю оставить меня хотя бы вашей рабыней, а не отдавать меня господину Танини.

Мы переглянулись с Хопи и улыбнулись друг другу. Присутствующие при этом разговоре легионеры охраны тоже улыбались, чем мгновенно насторожили своим поведением более опытного в общении с нами Танини.

— Вы ведь шутите господин Хопи? — жалобно спросил он у центуриона, подпирающего опорный столб с полностью невозмутимым видом.

— Конечно, чтобы ты там себе в голове не нафантазировал за это время, — обломал он его, — Его величество ответил, что отдаст иудейку только за тонну золота. У её соплеменников столько не нашлось.

Танини резко погрустнел, а мою ногу бросились обнимать, орошая её слезами, слов у Ады не было.

— В принципе, — я стал серьёзен, посмотрев на девушку, — сейчас, когда у меня есть более ценные святыни, ты мне стала не сильно и нужна.

Она удивлённо подняла голову, посмотрев на меня. По её щекам струились струйки влаги.

— Что Его величество хочет сделать? — испуганно спросила она.

— Если ты попросишь, то я освобожу тебя, — я пожал плечами, — бесплатно. Вернёшься к своему отцу и семье, ну и богине, конечно.

Ада покраснела, задумалась, а затем удивила меня и всех присутствующих в шатре, ответив.

— Если Его величество Менхеперра не против, я бы хотела остаться с ним, — тихо, едва слышно сказала девушка.

В шатре наступила тишина, удивлён был даже я.

— В качестве кого? — хмыкнув, поинтересовался я.

— Лучше, конечно в роли жены, но я согласна и на наложницу мой царь, — на меня поднялись дерзкие карие глаза.

— Я не твой царь, — задумчиво, но машинально поправил я её.

Ада прижала руки к груди.

— Клянусь своей душой и сердцем преданно служить Его величеству Менхеперре, да покарает меня, если я лгу Царица Небесная, богиня Ашера.

Тишина в шатре стала пугающей, это был и правда неожиданный ход с её стороны. Я почему-то думал, что девушка, после всего случившегося, сверкая пятками, убежит к иудеям, а тут вон как всё обернулось.

Я, стоя голым перед ней, почесал подбородок.

— Ладно, — вздохнул я, — побудешь наложницей, хотя в твоих способностях в этом качестве есть большие сомнения.

— Я буду стараться мой царь! — радостно закричала она, оглушая нас звонким голосом и прижимаясь к моей ноге.

Посмотрев на лицо Танини, я едва не рассмеялся, там была написана вся скорбь мира.

— Похоже Танини, мыть меня теперь будет она, — сдерживая смех, серьёзно сказал я, обращаясь к парню, — согласись, что это выглядит правильным.

— Да мой царь, — ответил он таким тоном, что я не выдержал и рассмеялся.

— Ладно, заканчивайте мытьё, уже вода остыла, — отсмеявшись над ситуацией и главное лицом молодого парня, я