Я еще раз огляделся и поняв, что за мной никто не следит проскользнул в нужную дверь.

Я сделал пару шагов и почувствовал тяжелую ладонь на своем плече, которая легла сзади. А потом я услышал мужской голос.

— Молодой человек, что вы здесь ищете?

* * *

Собираясь снова переходить на английский, я обернулся и увидел Осина. Он улыбался мне во весь рот. Вот кого-кого, а его я не ожидал тут встретить. Теперь становилось понятно откуда в кабинете «Сони».

— Что Бодров, «утюжишь»? — сержант был в форме, а значит при исполнении служебных обязанностей. «Утюжить» означало знакомиться с иностранцами, для дальнейшего спекулянтского бизнеса.

— Никак нет, товарищ сержант.

— Ну как нет? Ты мне сразу странным показался, Бодров. Дерешься, как черт. Музыку иностранную знаешь. Тут еще выяснилось, что тебя из комсомола исключили, — сержант сложил руки на груди и наклонил голову и с интересом ждал ответа. Он посмотрел на пиджак в моих руках, — вот это вот, что? Уже нафарцевал? Вон «лепень»*(пиджак на сленге фарцовщиков) какой себе отхватил. Фирма'? Дай глянуть.

— Я понимаю, как это выглядит, но я не фарцовщик и всегда их презирал. Я в Интуристе в первый раз. Мне прачечная нужна. Я другу выпускной пиджак заляпал мороженым, — я показал ему пятно, — пиджак купили два часа назад в Универмаге.

Хорошо, что я сообразил взять с собой чек. Я вытащил его из кармана шорт и протянул сержанту Осину.

— Что-то я таких костюмов в Универмаге не видел.

— Так вчера получили и разобрали всё с утра. К выпускному же, для нас, выпускников специально завезли. У вот там давка, почти драка была. Вот это я понимаю.

Милиционер внимательно рассматривал этикетку и надпись в чеке. Все сходилось.

— Ну, допустим, — сержант вернул мне бумажный чек, — всё равно, что-то не вяжется история у тебя Бодров. Что ты здесь в Интуристе делаешь? Почему пиджак в городе в химчистку не сдал?

— Так закрыто всё, после наводнения. Все пункты обошел. Вряд ли и завтра откроют. В химчистках вывоз-завов раз в неделю? А выпускной в субботу. Думал, здесь, в Интуристе уговорю прачек.

Осин серьезно посмотрел на меня. Его тон не предвещал ничего хорошего.

— А как попал сюда? Почему босиком?

Я понял, что тут поможет только правда. Пришлось подробно рассказать про свой путь и про то, как я пробрался в вестибюль мимо швейцара.

Мне уже казалось, что в лучшем случае Осин выставит меня за пределы отеля, в худшем — повезет вместе с другими фарцовщиками в отделение милиции.

Помощь неожиданно пришла откуда не ждал. Осин внезапно поменялся в лице.

— Ладно. Пошли за мной. Поверю тебе в этот раз. Тем более говорят, что ты соседского мальчишку с нашей улицы спас. Ты Сашку Злотникова с пятнадцатого дома вытащил из «Москвича» четыреста двенадцатого во время потопа? — он не дождался ответа и зашагал по коридору.

— Сашку? Ну вроде я, — ответил я на вопрос и последовал за Осиным.

Он привел меня в шумное помещение прачечного комбината, подозвал одну из сотрудниц. Разъяснил проблему. Женщина посмотрела на пятно, кивнула, и велела приходить за чистым пиджаком в пятницу.

Я поблагодарил её и после того как мы попрощались и вышли спросил у Осина, как мне оплатить услугу?

— Дай тетке трояк и шоколадку, когда будешь забирать — она рада будет.

— А как мне попасть в отель, чтобы забрать пиджак?

— Ну, рука руку моет, — он остановился и нагло улыбался без зазрения совести. Позвоню ей, она тебе вынесет прямо на пост.

Я уставился на него. Осин собирался предъявлять цену.

— Что вы имеете в виду, товарищ сержант?

— Помнишь, я тебе уже предлагал дежурить на общественных началах? Но ты как-то не проявил энтузиазма. Теперь не отвертишься.

Он весело хохотнул и слегка хлопнул меня по плечу.

— Все же придется пойти тебе в дружинники. До конца курортного сезона поставлю тебя на блатное место.

— А без «дружинников» никак нельзя решить вопрос? — я надеялся улизнуть от этой обязанности, — мне же, правда, поступать еще. Да и работать идти я собираюсь. Надо деду с бабушкой помогать, надоело у них на шее сидеть.

— Без «дружинников» никак. Нам, участковым, навязывают общественную нагрузку. Я тоже учился, вот только закончил юрфак, заочку. Работаю, как видишь. Пашу, как Папа Карло, — Осин пытался меня убедить, что мне хватит времени на всё и продолжил, — меня из ППС только перевели, назначили на должность. Звание правда, офицерское не пришло. Ждать три месяца. Через Москву идет. Но ничего — всё успеваю. Даже отчеты строчить. И ты будешь успевать.

Ситуация была патовая.

— А что гостиница Интурист тоже ваш участок?

— Да-ну, ты что? Зачем мне этот геморрой? Мне своего Советского района выше крыши хватает. Просто Петрович, местный участковый, в отпуске. Я пока подменяю. Людей не хватает.

Я понял, что не смогу просто так, без весомой причины отвертеться. Мне не особо хотелось брать на себя общественную нагрузку по многим причинам.

В среде моих сверстников ходить дружинником не считалось достойным занятием. За эту деятельность не платили — считалось аморальным, но спрашивали с нее, как с работы. Работающим давали отгул.

Но желающих, все равно, было мало. ДНД — добровольная народная дружина служила источником шутливого словосочетания «добровольно-принудительно». Я обреченно кивнул головой

— Приходи в пятницу в пятнадцать ноль-ноль на инструктаж ко мне в отделение. Если есть друзья — приводи. Людей не хватает. Даже в ПМГ в этом году большой недобор. Вот начальство и пытается закрыть дыры дружинниками. Я тебя в парке рядом с Интуристом поставлю.

Вот же «повезло», придется стоять там, где я заскочил на территорию. Не очень хотелось светиться с повязкой. В этом смысле, парк рядом с гостиницей, действительно, был не самым плохим местом.

— Непременно, приведу, если кто-нибудь изъявит желание.

Я успокоил себя тем, что главной цели все же добился — оба пиджака будут выглядеть достойно. Хотелось верить, что сотрудница из прачечной не подведет.

Осин проводил меня до внешних ворот. Он выглядел довольным, как слон. Милиционеры, патрулирующие этот квадрат, отдали ему честь первыми. Выходит, сержант тут поважнее будет.

Они молча проводили взглядом мою босоногую фигуру, лишь слегка прищурив веки.

Осин пока не догадывался, что я не собирался дежурить весь сезон. Но на пару тройку дежурств сходить все же придется. «Потом что-нибудь придумаю, ничего ты, сержант, с этим не сделаешь», — подумал я про себя.

Потом поблагодарил его за помощь, а затем попрощался.

Найдя свои кеды в том же месте, где и оставил, я, обуваясь, увидел Тёму. Он улыбался и шел со свертком в руках.

— Что ты не пошел домой? Я же мог здесь зависнуть на долго. Спасибо, конечно, что дождался.

Мы обнялись, словно не виделись целый год.

— Друг познается в «бэдэ»! Я тут всё у того парня узнал, пока тебя не было, — он указал на «дружинника»

— И что ты узнал?

— Тут по вечерам такое твориться… — он торжествующе задрал нос, демонстрируя, как заправский корреспондент, что владеет эксклюзивной сенсацией.

Я выдержал паузу затем зевнул, делая вид, что меня эта информация не интересует.

— Ты меня на это не купишь, я тебя знаю уже десять лет, — Тёма пихнул меня плечом, — конечно же, тебе интересно, что каждую ночь, здесь отлавливают жриц любви, пытающихся перелезть через забор в поисках заграничных принцев.

— Да ладно?

— Угум.

— Тогда я тебе должен рассказать, что завербовался сюда дружинником. Хочешь со мной?

Я рассказал другу в подробностях, как проник в гостиницу и как был пойман в двух шагах от прачечной Осиным.

Тёма потешался над ситуацией, но было видно, что у него тоже гора свалилась с плеч, когда он понял, что мы оба будем в чистых костюмах на выпускном вечере. Я уговорил его забрать полный комплект себе и взял только штаны. Мы были с ним одного роста и носили один и тот же размер. Особой разницы в костюмах не было видно.

Я все еще раздумывал над тем, стоит ли мне надевать одежду, доставшуюся по блату от Солдатенко. И пришел к неутешительному выводу, что, наверное, не смогу его сдать обратно после химчистки. Других вариантов с костюмами у меня не было.

Конечно же, никакого соседа, одалживающего мне свой свадебный, не существовало в помине.

Смирившись с ситуацией, я решил, что после выпускного или продам костюм на толчке или обменяю его, поставив в известность деда