Из баллончика с шипением вырывается струя жидкого инсектицида.

Вылетевший из кроны шершень замертво падает на землю.

«Теперь пути назад нет». Жук-носорог пытается освободиться от мыслей, переполняющих его голову. «Просто продолжай выполнять свою работу».

Срезать ветку. Схватить баллончик. Распылить.

Взять ножницы. Сомкнуть лезвия. Заметить шершня. Как можно быстрее нажать на кнопку. Поставить баллончик на землю, срезать следующую ветку.

После того как очередная ветка с шорохом падает, из гнезда, как и предполагалось, вылетает очередной шершень-разведчик. Жук-носорог убивает каждого при помощи спрея. Их трупики начинают скапливаться на земле.

Постепенно он привыкает к этому, и его страх мало-помалу утихает.

Однако время от времени шершень уворачивается от капель спрея и взмывает в небо, как бы демонстрируя своему противнику, что его тактика не так уж надежна. Жук-носорог не представляет, куда направляются эти беглецы и когда они собираются вернуться, когда они нанесут свой ответный удар. Шлем закрывает ему все периферийное поле зрения, и даже то, что он может видеть через маску, недостаточно отчетливо.

Он ощущает слабое движение воздуха, и его инстинкты буквально кричат ему: «Шершень!» Он знает, что это ему мерещится, но тем не менее вздрагивает, откидывается назад, хватает баллончик со спреем и размахивает им. Ему кажется, будто он слышит жужжание крыльев, – и всем телом поворачивается на звук.

Ничто из того, что он когда-либо делал раньше, не заставляло его чувствовать себя настолько нелепо. Как будто он в одиночку разыгрывает дурацкую пантомиму.

Потеряв из виду одного из вновь появившихся шершней, Жук-носорог пугается, что тот может напасть сзади, отступает и прижимается спиной к стене дома. Поднимает щиток шлема и с жадностью глотает воздух. В точности как преступник в бегах.

Жара в сочетании с затрудненным дыханием, страхом и нервным напряжением изматывает его. Ему требуется вся его сила воли, чтобы не дать глазам закрыться и не задремать.

– Жара, – стонет он, – убьет меня раньше, чем это сделают шершни.

Затем он замечает насекомое, которое ранее упустил из виду, и прыскает на него спреем. Шершень падает. Жук-носорог испытывает одновременно чувство облегчения и укол раскаяния.

«Шершни ведь не сделали ничего плохого. Вообще ничего».

Они просто следовали своей природе: построили гнездо, основали колонию, работали изо дня в день. А в интернете пишут, что они даже не слишком агрессивны и не нападают без причины.

«Но я защищаю мою семью. Это тоже естественно».

Резать ветки. Распылять спрей. Резать. Распылять.

Шершни появляются один за другим. На данный момент уже вся колония должна знать о присутствии Жука-носорога и быть в курсе происходящего. Все, что ему остается, – это подавить усилием воли свои эмоции и довести этот бой до конца. Он укрепляется в своей решимости и механически выполняет все необходимые действия – как работающая машина. Он тяжело дышит, с него градом льется пот. «Это испытание на выносливость», – говорит он себе. Нет никакой гарантии, что, пока он проверяет свою выносливость, шершни не потеряют терпение и не решат напасть на него, но он отмахивается от этих мыслей.

С внезапным изумлением Жук-носорог понимает, что прошло уже почти двадцать минут с тех пор, как он срезал первую ветку. Дерево османтуса выглядит теперь порядком обкромсанным. И прямо перед ним, свисая с развилки между стволом и веткой, подобно гигантскому разбухшему плоду, предстает гнездо.

«Вот оно».

Единственное входное отверстие обращено к нему. Если оно ведет во внутренние лабиринты сот, то эта битва окончена.

Откладывая в сторону ножницы и беря в руки баллончик со спреем, Жук-носорог испытывает прилив воодушевления. «Пора с этим покончить». Он опрыскивает инсектицидом вылезающих из гнезда шершней, готовясь к решающему удару.

«Что ж, начнем». Про себя он дает себе сигнал старта, как в гонке. Подходит к гнезду и вставляет насадку баллончика прямо в отверстие, после чего нажимает до упора кнопку распылителя и удерживает ее в таком положении. Он хочет выжать из баллончика все до последней капли. Из гнезда клубами вырывается белый туман.

Его охватывает глубокое чувство вины.

Он вспоминает просмотренные им видео состязаний между шершнями и богомолами. Смертельные поединки. Те шершни были точно такими же, как те, с которыми он сражается сейчас, – они отчаянно пытались защитить свою колонию, сохранить свое гнездо в целости. Этим просто не повезло, когда они решили построить свое гнездо именно на этом дереве в его саду. Не то чтобы Жук-носорог и его семья ясно давали понять, что их дерево османтуса – частная территория и на ней запрещено строить гнезда. Шершни понятия об этом не имели и не собирались нарушать ничьих границ.

– Мне правда жаль. – Извинения, которые Жук-носорог приносит насекомым, – это больше, чем он когда-либо говорил кому-либо из убитых им людей. К его удивлению, на глаза у него наворачиваются слезы. Он хочет смахнуть их, но щиток лыжного шлема мешает ему это сделать.

Уже после того как баллончик опустел, Жук-носорог продолжает давить на кнопку в течение нескольких долгих мгновений – настолько он полон решимости завершить задание. Наконец приходит в себя и отпускает кнопку. Поднимает щиток и делает шаг назад, затем еще один. Шершни нигде не жужжат.

«Я победил?..» Он стоит в оцепенении, с поникшими плечами.

8

У его ног громоздятся кучки мертвых шершней. Жук-носорог осматривает поле битвы, выравнивая дыхание. Крошечные трупики насекомых, сбитых в полете ядовитым спреем. Мешанина черного и желтого цветов, химической жидкости и земли. «Мне жаль… – вновь думает он, и в голове его вспыхивают слова из хайку Басё: – Все, что осталось от гордых мечтаний древних воителей…»

Снова берет в руки ножницы и медленно подходит к гнезду. Протягивает режущие кромки к тому месту, где гнездо крепится к коре дерева. Земля у него под ногами раскисла из-за разлитого спрея и превратилась в жидкую грязь.

Жук-носорог щелкает ножницами всего один раз, вкладывая в это всю силу своих рук. Со звуком, похожим на треск ломающейся глины, гнездо отделяется от дерева, падает на землю и раскалывается, как перезрелый фрукт. Из-за пропитавшего его жидкого инсектицида оно, должно быть, значительно размягчилось. Жук-носорог замечает внутри что-то белое и приглядывается внимательнее: личинки. По его телу пробегает холодок. Угрызения совести из-за того, что он погубил так много молодых жизней.

«Мог ли я сделать это как-то по-другому?.. Нет, это был единственный выход».

Он садится на корточки и присыпает разрушенное гнездо землей. Самое меньшее, что он