мазнула по шее и запястьям любимыми духами, подкрасила ресницы.

— Ну вот, на человека похожа стала, а не на пугало страшное в своих бронебойных штанах. Одобряю, благословляю! Жаль, сосед твой смылся с огорода, а то бы одним глазком увидел красотищу, на всю оставшуюся жизнь хватило б воспоминаний для правой руки. Кстати, его тоже можно понять, он в своем медвежьем углу таких красавиц и не видал, откуда в этой жопе мира алмазы.

— Жень, мне до него нет никакого дела, что он видел, что нет, еще ко двору не хватало маньяков приваживать.

— Да тут нормальный мужик маньяком станет, как тебя увидит, зуб даю! Всегда тебе завидовала, ведь жрешь, что не приколочено, а талия, как у девочки. Я на тортик посмотрела — в зале до одышки потом задницу сгоняю.

— Угу, я еще помню, как вы с Ландышкой меня на глисты отправили проверяться! Стервозины мои, — засмеялась Ирка, вспомнив давний подкол подруг на первое апреля.

— А ты нам как отомстила? Мы с этого чая по всему поезду бегали, упрашивали в санитарной зоне перед Москвой туалет открыть. Э-эх, девки, золотое было время! — потянулась Женька за бокалом, долила остатки шампанского. — А как ты соседке моей стапелию[1] перед самым цветением подарила с наилучшими пожеланиями, помнишь? Мерзопакостная бабка была, хорошо — внуки вывезли.

— Не напоминай, фу! — передернуло Иру. Я все удивлялась одному: как эта бабуся «вовремя» вылезала из своей норы, то почту проверить, то мусор вынести, и всегда, когда мы под хмельком. Ни разу не выползла, когда мы к тебе трезвые приходили.

— Стаж! Да, распадается потихоньку наша компания, скоро и покуролесить будет не с кем. Ты тут, Ландыш в Москву рвется, правда, сама знаешь, ее папахен не отпустит, пока подходящую партию из молодых-зубастых не найдет. Старшую удачно выдал за депутата, сейчас нашей сююмбике чинушку ищет, чтоб гол, как сокол, и век папе благодарен был. У них же младших две еще?

— Да, две девочки, — подтвердила Ира.

— Отец-ювелир! Так, глядишь, татары Москву завоюют. Слушай, пока мы шашлыков дождемся, может, возьмем с собой колбаски и сыру, фруктиков, а то что-то есть захотелось, там порежем, поклюем, — Женька решительно встала и направилась к холодильнику. — Пакет дай, а?

[1] Стапелия — одно из самых удивительных комнатных растений, которое может соперничать красотой даже с орхидеей. Ее крупные цветки с плотными кожистыми лепестками, часто украшенными морщинками и щетинкой, напоминают морскую звезду. Однако росту популярности стапелии сильно мешает аромат ее цветков: в местах естественного обитания стапелию опыляют мухи, которых цветки привлекают запахом гниющей рыбы

— Уй, блядь, этот уже тут! — Ирка дернула за руку подругу, первым делом увидев у мангала за домом знакомый силуэт соседа в белой рубашке с закатанными рукавами. — Сейчас опять заведет песнь козла, помнишь: «Как красива, как прекрасна ты, страна моя, Абхазия, лучше в мире нету, ну а мысли все про секс и про секс!»[1]

Обе прыснули, вспомнив выступление старой гвардии КВН.

— Не пойдем?

— Еще чего! Из-за одного озабоченного портить весь вечер? Пусть сидит тихо, облизывается, надеюсь, другие мужчины в этой компании приличней.

Решад кивнул гостьям, отвернулся к мангалу. Лешка широким жестом направил девчонок:

— О, девочки, проходите в беседку, там Наташе с Азалей помогайте на стол накрывать! Еще гости будут, нарезайте все, не стесняйтесь!

— Зря ты их к Наташке отправил, она сожрет городских, и не подавится. Эту, — Решад кивнул в сторону соседки, размахивая над мангалом картонкой, — уже недолюбливает, а тут еще одна такая фея. Разнимать придется. А я не люблю кошачьи драки.

— Ой, разберутся, — Лешке не терпелось поговорить. — Как тебе соседка?

— Ну-у, ебабельна. Ножки хороши, да и вся… — Решад жестом очертил воображаемые женские прелести. — Я ей озвучил свои планы на ее счет. Пара недель, заскучает в нашей глуши, и можно будет рисовать звездочку на фюзеляже.

— Не думаю, что Ириша заскучает до такой степени, вон как развернулась на участке, я захожу, смотрю. Умная она, чтоб на твои пошлые заигрывания повестись. Я ж знаю весь твой скудный арсенал: «Вы привлекательны, я — чертовски привлекателен, чего зря время терять, айда на сеновал!», твой фюзеляж таким макаром уже весь разрисован.

— А чего с ними париться? И не смеши мои тапки, Леший, откуда ум у женщины, да еще и красивой. Красивым ум не положен по штатному расписанию. Ты у нас — известный оптимист, любишь видеть то, чего нет. Фантазер.

— А как же чувства, брат?

— Которые? — вопросом на вопрос лениво ответил друг. — У них одна любовь — к твоему кошельку, а все эти разговоры о большой и чистой — хрень на постном масле. Как только закроешь кошелек перед носом — и тут же вся любовь испаряется. Думаешь, соседка моя сама заработала на дом и машину? Смешно.

— Тут ошибаешься, отец помог.

— Еще хуже вариант, аплодирую стоя. Ума нет даже… — Решад сделал похабное движение языком в щеку, приподняв бровь. Ухмыльнулся, посмотрев в сторону беседки. — Правда, скидка на возраст, молода еще, научится.

— Двадцать семь ей в июне.

— Ты, прям, умеешь отговаривать.

— Ну, предположим, будет она, — засмущался Леша, как каждый раз, когда речь заходила о сексе, — с тобой. А потом? Женишься?

— Сдурел? На этой? По дереву постучи! — от того, что друг допустил подобную мысль, у Решада волосы встали дыбом на затылке. — И не родилась еще та, что до ЗАГСа меня дотолкает. Потом эта фифа уедет. Ты всерьез думаешь, что городская избалованная мамзель надолго здесь? Видал я таких в Казани. Нет у нас ни одной смузярни, обиталища подобных птиц, ни этих, …пати в клубе, в девять часов улицы пустеют, из развлечений — сплетни бабки Фирюзы и поездки с тачкой в поле у фермы за навозом.

— А если не уедет? Вдруг?

— Забьемся? Даю время до конца сентября.

— На что спорим?

— Кому Деда Мороза по поселку изображать все новогодние праздники, — в предвкушении Решад потер руки, памятуя, как в прошлом году вытянул короткую спичку в жребии главы администрации среди холостяков поселка и близлежащих деревень, и, матерясь, под хохот друзей, бегал по улицам в шубе и бороде. — Будет в этом году дедуля в фуражке, поверь, я постараюсь.

— Заметано! А если, все-таки, не сбежит? Учи стишки!

— А не сбежит она — уеду я. Здоров уже, как бык, руку разработаю еще, и буду рапорт подавать. Не надо строить иллюзий о счастливой жизни для всех и сразу, ты на этом уже погорел. О, Марс идет, айда, выпьем уже. Светик будет? Кащей едет, или