мифо-цикл. Без них не было бы «Писания Понапе», и капитан Хоаг ничего бы не нашел.)… Плохая ночь, больше кошмарных воющих форм, скрывающихся на снежных вершинах, увенчанных странными архитектурными остатками, которые выглядят так, словно были подвержены выветриванию миллионы лет… после моего приступа лихорадки, несомненно, и в конце концов, какой вред может исходить от простых снов?

24 сентября

Сегодня преодолели всего двенадцать миль. Запасы воды иссякают — проклятье, кто-то порезал мешки для воды ночью 18-го! Подумал, что это было какое-то животное, так как мешки были искромсаны, превращены в лохмотья, как будто какой-то зверь яростно терзал их клыками. Но теперь я не уверен. Возможно, это были эти ленивые, суеверные дураки, местные носильщики. Угрюмые, беспокойные деревенщины! Думали, что я вернусь к Сангуп-Кой, если они уничтожат запасы воды. К счастью, есть снег, хотя Чампо-Йаа что странно, как будто с большой неохотой пьет его… носильщики становятся все более беспокойными и непослушными с каждым днем, сегодня они неприветливо смотрели на меня, и я услышал, как они бормотали между собой обо мне (плохое слово — что-то вроде «иностранец-дьявол»), когда я попытался убедить их двигаться дальше. Но я не вернусь; я иду по стопам смелых и стойких джентльменов: Стилбрайта, Талмана, МакВильямса, Хенли, Холмса. Только бедный Ричардсон и несчастный Кларк Ульман дошли до этого запретного региона Плато Тсанг; я превзойду их всех или умру в отчаянной попытке. Я боюсь, что остатки лихорадки, задержавшиеся в моем организме, или отсутствие очищенной воды, начинают сказываться на мне. Снова приходят тревожные сны, и любопытные галлюцинации появляются во время бодрствования в течение дня: когда каменные пласты вдоль вершин начинают приобретать вид немыслимо обширной, нечеловечески угловой, циклопической кладки. Вероятно, это происходит из-за объединения нескольких факторов — напряжения глаз (ветер горько-холодный и ужасно сухой), обезвоживания, накопленной усталости и т. д. Возможен даже эффект миража. Но местные видят что-то иное вдоль линии хребта — они начинают хныкать и бормотать между собой — что-то о «Древних», или «Первобытных». Скоро возможно случится открытое противостояние; либо это, либо дезертирство. С сегодняшнего дня буду спать с револьвером под подушкой.

Молюсь Богу — не надо больше этих ужасных снов.

28 или 29 сентября

Еще пять носильщиков покинуло меня в эту ночь. Глупые деревенщины пытались сделать вид, что их увели силой — очевидно, хотели напугать своих товарищей, провоцируя их на побег. Ну, похоже, это сработало, или, во всяком случае, остальные притворяются, что ужасно чего-то боятся. Однако меня не обмануть этим, я провел еще несколько «разговоров», с Чампо-Йаа. (И все же, если они подделывали следы, как, черт возьми, сумели вырезать те странные следы от когтей на крепкой скале? Умелые свиньи, эти азиатские местные племена холмов! Но они безумны, если верят что смогут напугать меня и заставить повернуть назад, ничего у них не получится, я пойду вперед, даже если буду вынужден продолжить путешествие в одиночку.)

Галлюцинации, или эффекты миража, появляются все чаще вдоль хребта. Отдельные намеки на огромные укрепления на вершинах — гигантские зубчатые стены и приземистые толстые башни, но таких невероятно огромных размеров, что кажется это работа гигантов, а не людей. Странный архитектурный стиль: ничего китайского или даже тибетского в них. Наводит на любопытные размышления о циклопической кладке на Понапе и некоторых ужасно древних руинах в Перу. Также странно напоминает некоторые вещи, упомянутые в отвратительном «Некрономиконе», который я по глупости читал в Кембридже в студенческие годы. Грязная книга, из-за нее меня посещали плохие сны в течение нескольких недель!

…Носильщики шептались о дугпах (стражниках гробниц, гуле-подобных тварях) снова, и ближе к закату один из мужчин закричал и уронил свой груз, ругаясь, он лепетал, что заметил что-то наверху среди «руин», — подумал, что заметил, как что-то двигалось там, но, должно быть, это все проклятая усталость глаз. Кто слышал о животном похожем частично на ящерицу, частично на ракообразных, размером больше, чем гризли, и — крылатом? Еще одна иллюзия, вызванная усталостью, нервным напряжением, ослабленными глазами и лихорадкой, но все носильщики начали со страхом говорить что-то, что звучало как «Ми-го! Ми-го!», и отказались идти дальше, пока я не достал револьвер…

Нужно продолжать вести дневник, о чем позабыл в последнее время. Даже не уверен, какой сейчас день, но это не так уж важно.

Возможно 1 октября

…Эта земля более древняя, чем я мог предположить; ветер века выдувал песок и высушивал почву, обнажив склоны холма, явив слои удивительной древности — Кембрийского периода, несомненно, если не до-Кембрийского — невероятно осознавать, что этот регион Центральной Азии был над водой пятьсот миллионов лет назад, а возможно, и тысячу миллионов… несомненно, это должно быть одна из старейших постоянно открытых частей суши на Земле… Страдаю ужасно от холода и навязчивой тишины, а также от жажды. Снег на вкус стал «плохим», словно загрязненный какими-то нечистотами… лишь пять носильщиков остались со мной сейчас, так как Чампо-Йаа покинул меня или исчез, или был унесен… воды нет уже одиннадцать дней… пьем кровь верблюдов… ветер остр словно нож и яростно воет среди холмов… но ни единого признака жизни на сотню миль и больше, как будто весь этот огромный регион был бесплодным с самого начала времен…

Неизведанная область гор ближе сейчас, очертаниями напоминает огромные Гималаи… странные виды голых, черных, неровных, похожих на клыки пиков, уходящих на фоне закатного неба на север; небо имеет удивительный вид, яркая панорама зеленовато-желтых и пылающих мазков… так или иначе, колоссальная перспектива заснеженных, черных вершин и сияющих облачных эффектов наводит на мысль о растущей и собирающей угрозе, как будто с каждым днем я изо всех сил приближаюсь к какой-то грандиозной древней тайне этих безымянных и неизведанных областей, которая была скрыта за этой колоссальной стеной сотни тысяч эонов… наиболее странным является своеобразное и навязчивое ощущение воспоминания… несомненные последствия этой затяжной лихорадки и вездесущей жажды, но — я мог бы поклясться, что видел эти места раньше, как в предыдущей жизни, так и в старых, забытых снах.

3 или 4 октября

Отвратительный день — голод, терзающий холод — жажда мучит постоянно — снег все еще загрязнен и непригоден для употребления — возможно, сверхъестественная стерильность этого региона, полное отсутствие живых существ, даже самых элементарных форм жизни произошли из-за какого-то необъяснимого осквернения? — один шаг за другим, сапоги хрустят на сухом кристаллическом песке — Ричардсон не забирался так далеко, он повернул назад еще в холмах, ища какую-то странную, запечатанную, запретную пещеру, которую якобы