прыгнул на среднюю голову монстра и почесал ему морду, чтобы заставить его отпустить ее. Монстр отбросил ее, и она упала на землю рядом с безжизненным телом Фрэнка, ее тело было слишком неподвижным, слишком разбитым, чтобы еще сохранять жизнь.

В моих ушах звенело от осознания их потери, и я увидел красный цвет, когда повернулся и впился в плоть шеи монстра. Я вырвал огромные куски плоти, зарывшись в его мерзкую форму и наконец нашел кость. Щелкнув челюстями, я сломал верхнюю часть его позвоночника, и монстр начал падать, ударяясь о землю, сила отбросила меня от него и отправила кувыркаться по полю боя.

Наконец оно умерло.

Моя мама была там, подталкивала меня с визгом, и я встал рядом с ней, повернувшись и обнаружив, что еще один монстр направляется прямо к нам. Мое горе не успело завладеть мной, борьба была слишком напряженной, и слишком многие из моих близких полагались на меня. Я не мог их подвести.

Походка этого чешуйчатого существа напоминала лошадь, но у него было ужасное, похожее на муравья лицо, с зазубренной открытой пастью. Он помчался к нам быстрее, чем была готова моя стая, и одно из его толстых копыт врезалось в спину моего отца, его тело прогнулось под давлением. Пронзительный вой вырвался из моего горла, когда я побежал так быстро, как только мог, к отцу. Человек, который в детстве ставил меня на колени, который водил меня на охоту по снегу, который научил меня быть сильной, как защищать тех, кого я любил. И теперь я подвел его, не делая того, для чего был призван.

Монстры бросились на остальную часть моей стаи, оставив моего отца в смятой куче, и я с всхлипом упал рядом с ним, готовый перевернуться и исцелить его, но его тело было сломано, в легких не осталось дыхания.

Я завыл от крайнего горя, тыкая его нос своим, умоляя жизнь вернуться к нему. Но он ушел. Мне удалось отвернуться от него только потому, что мама резко вскрикнула от боли, а потом я побежал, пытаясь дотянуться до нее. Спасти ее прежде, чем у меня смогут украсть еще какие-нибудь драгоценные души. Моя стая падала, подхваченная зубами все новых и новых монстров, приближавшихся со всех сторон. Остальные волчьи стаи бежали на помощь, и я бросился вместе с ними в бой, но мои сородичи разрывались в клочья вокруг меня, попадали в челюсти злых, невыразимых существ и бросались в гору тел.

Моя мама упала среди них, и я прыгнул на груду трупов Волков, ощущая всю панику. Я поймал челюстями рыжий мех ее загривка, пытаясь оттащить ее от опасности, но на нее упало другое тело, и мне пришлось попытаться вытащить ее из-под тела моего дяди. Это было слишком, но если бы я мог спасти ее. Если бы я мог спасти свою маму.

Я вытащил ее на свободу, но обнаружил, что ее безжизненные глаза смотрят на меня, слишком неподвижные, чертовски неподвижные. Мой нос встретился с ее носом, пытаясь перевести дух, но больше в этой жизни ее не найти.

Прежде чем я смог осознать ее потерю, острые челюсти сомкнулись вокруг меня, а зубы вонзились в мою спину, мой бок, прорывая мою броню и пронзая кожу. Мои кости хрустнули, и мои мысли обратились к Калебу, моей вечной любви в этом мире. Я не хотел умирать в страхе, я хотел умереть, думая о нем, и все улыбки нашего прошлого теперь всплывают в моей памяти. Он и наследники. Мы оставили свой след, мы боролись, и в конце концов я не смог вернуться к ним. Но их любовь ушла со мной во тьму.

Когда заостренные зубы монстра погрузились глубже, я почувствовал, что падаю, рука смерти взяла мою. И я попрощался в последний раз.

ГЛАВА 88

Я помчалась к облакам, гася свое пламя, когда нырнула в них, быстро пролетая сквозь массу пушистой белизны, капли воды прилипали к моей коже и успокаивали часть жгучего жара, который бушевал во мне.

Я промчалась сквозь них, направляясь в тыл нашей армии, мне нужно было подвести итоги боя, чтобы быть уверенной, что мы по-прежнему используем нашу лучшую тактику. До сих пор наши методы работали хорошо, преимущества, которые мы так тщательно создавали, складывались одно за другим, но цифры Лайонела по-прежнему говорили сами за себя, и мы не могли позволить себе ни одной ошибки.

Молния пронзила облака, осветив форму огромного Дракона в их глубинах, искры потрескивали над его силуэтом, означая, что это мог быть только Данте. Штормовой Дракон вел нашу войну в небе, и я была рада обнаружить, что он все еще доминирует в этой постоянно меняющейся тундре. Вспышки красного и синего огня в облаках дали мне знать, что моя сестра тоже сражалась с ним, и я позволила себе момент облегчения, узнав, что она все еще жива.

Я подвинулась, прижимая свои крылья к спине, живот резко упал, когда я тоже позволила себе упасть, скрестив руки на груди и твердо устремив ноги к земле. Воздух вихрем хлестал вокруг меня волосы, в ноздри ударил резкий запах битвы, столько крови, что мир подо мной окрасился в красный цвет.

Боль сдавила мое сердце, когда я увидела кровавую сцену, битву и разрушения, нашу армию, мчащуюся навстречу смерти перед нами, отдающую свои жизни за ту крупицу надежды, которую мы им предложили. Лайонел не сможет победить в этот день. Он не мог сделать так, чтобы их жертвы ничего не значили. Я бы этого не допустила.

Мой взгляд скользнул по полю битвы, когда я падала, как камень, в воду, летающие Ордена полностью игнорировали меня, либо принимали меня за труп, падающий на землю, либо, вероятно, даже не замечали меня вообще среди Грифонов, Мантикор, Драконов и Пегасов, которые заполонили небо.

Наша линия теперь была неровной, наша тактика изменилась с трезубца, который Джеральдин вывела в начало дня, бой стал более фрагментированным, сосредоточенным на небольших группах.

Я взяла левый фланг, стая Розали все еще безжалостно рвалась на противника, а ряд наших союзных нимф обездвижил бесчисленное количество вражеских Фейри своими щупальцами, прорываясь сквозь них прямо за Волками.

Моя грудь раздулась от гордости, когда я приняла их, но пронзительный крик разорвал воздух надвое, заставив мое сердце сбиться с ритма и крадя любое ложное чувство надежды, которое я могла зажечь.

Моя голова резко повернулась, резкое дыхание застряло у меня в горле и застряло там, где