— я творю свою судьбу сам. Есть только здесь и сейчас, есть только Я, — он заглянул в изумрудные глаза Онеказы, в которых истаивали последние искорки тревоги, и, нежно улыбнувшись, добавил, — и ты.

***

Корабли немногочисленной эскадры Хуана следовали за «Онеказой», на которой в этом походе держал флаг прославленный флотоводец Кахуранги. Он находился на мостике джонки, не мешая, впрочем, капитану Беодулу командовать кораблем — как многие повоевавшие солдаты, капитан Кахуранги ценил отсутствие необходимости действовать, и берег силы для нужного момента. Сейчас он вполголоса общался с Кьеллом, обсуждая возможные варианты участия легендарного Видящего из Некетаки в предстоящем сражении. Сам бледный эльф был готов на все, от разрубания вражеских ядер в полете при помощи верного меча, до атаки на пиратский флот в одиночку, и Кахуранги, добродушно посмеиваясь, умерял его пыл.

Сам Кьелл, настоявший на своём участии в этой операции, рассчитывал убить в ней, помимо множества недобрых разумных, ещё и двух зайцев — выяснить судьбу симпатичного ему разумного, и сохранить как можно больше жизней моряков Хуана. Он проводил взглядом капитана Кахуранги, отошедшего пообщаться с группкой представителей их достаточно неожиданных союзников. Вайлианское семейство Валера прописалось в Некетаке давно и настолько прочно, что даже выдворение чужеземцев во время скоротечной войны за Укайзо не смогло их сковырнуть. Пусть Валера и были эмигрантами из Вайлианских Республик, вполне официально работавшими на ВТК, все меняло их семейное дело — Валера снаряжали морские охотники, что топили пиратские корабли и обороняли судоходные пути. После весьма недружелюбного разрыва короной Хуана договоров с ВТК, и последующего исхода Компании, Валера остались без нанимателя, но не без работы — их хлебом стали щедро раздаваемые короной награды за головы пиратских капитанов. Поднакопив жирка на успешно выполненных контрактах, дополнив их деньгами с продажи призов, и растряся семейную мошну, Валера сумели снарядить неплохую флотилию, ведомую капитанами, приобретшими боевой опыт в борьбе с пиратами. Именно галеоны и дау этой флотилии сейчас резали форштевнями волны рядом с хуановскими вояджерами. Их участие в данной операции было само собой разумеющимся, ведь флот короны шёл к Даннажу, и собирался навсегда сковырнуть этот полный пиратской заразы гнойник.

А ещё семейство Валера прислало на флагман эскадры Хуана троих представителей, для координации действий, и одним из них, к удовольствию Кьелла, оказался его давний знакомец Зили Валера. Гламфеллен вспомнил радостное узнавание на юношеской физиономии Зили, с которым воодушевленно поздоровался, едва представители Валера взошли на борт «Онеказы», и узнавание оторопелое на лицах двух других молодых вайлианцев — пусть они и не знали Кьелла лично, но слышали достаточно сплетен о Видящем из Некетаки, чтобы узнать его в лицо, и поразиться знакомству их родственника с живой легендой. К облегчению Кьелла, это узнавание вылилось лишь в чуть более уважительное обращение, а Зили же и вовсе принял предложенную Кьеллом приятельскую манеру разговора.

«Даже не ожидал встретить когда-нибудь этого бро по гитаре,” подумал гламфеллен с усмешкой, дружески кивая поймавшему его взгляд Зили. Тот помахал ему рукой и продолжил разговор с Кахуранги. «Может, устроить с ним гитарный бэтл как-нибудь? Годик назад у него уже хорошо получалось,” продолжил отвлеченные размышления бледный эльф. «Не, не буду. Если проиграю — будет позор-позор. А если победю, то победа будет не моя, а Чингона, Тито и Тарантулы, Гектора Акосты, и прочей латиноамериканщины. Нехорошо на чужих придумках выезжать. Лучше просто сыграю с ним дуэтом вечерком.» Он перевел взгляд с Зили, и его двух родственников — Орсо и Мартино, — что все общались с Кахуранги, на стоявшую неподалеку от вайлианцев магическую поддержку эскадры Хуана. Для обеспечения атаки на Даннаж, Онеказа расщедрилась на лучших Заклинателей Воды. Один из них был, разумеется, сам гильдмастер — порядком заматеревший и прибавивший в силе, Текеху прочно оккупировал первую строчку негласного рейтинга силы среди магов воды. Двое других же… Кьелл невольно заулыбался, вспоминая знакомство с ними.

— …Здорово, дружище, — он пожал руку Текеху. — представишь мне собратьев по мистическому искусству?

— Экера, — с готовностью ответил тот, демонстрируя голливудской ширины и акульей зубастости улыбку. — Познакомься, Кьелл, это Маата, — он кивнул на немолодую Заклинательницу, ответившую на взгляд Кьелла добродушной усмешкой, — и Дараку, — означенный аумауа чуть склонил голову.

Маата, худая, желтокожая, и улыбчивая, была одной из тех женщин, чье жизнелюбие сохраняет молодость их духа на неопределенно долгий срок. Заметно пожилая — многочисленные мимические морщины с готовностью выдавали это, — она держалась вполне бодро. Что ее движение навстречу бледному эльфу, что пожатие ее ладони, крепкое и уверенное, своей энергичностью пристали бы скорее бойкой юнице, чем даме в возрасте.

Ее собрат по гильдии, Дараку, плотный и широкоплечий, держался с солидным достоинством, самую малость переходящим в напыщенность.

— Приятно познакомиться, Маата, — вернул женщине улыбку Кьелл, и повернулся к ее согильдейцу.

— Дараку, Дараку, — преувеличенно наморщил лоб он, игнорируя протянутую для пожатия руку Заклинателя. — Где же я о тебе слышал?

— Экера, мое искусство породило множество великолепнейших скульптур, что украшают улицы Некетаки, — непонимающе, но с ноткой польщенности отозвался тот, — а моя сила отправила на дно немало вражеских…

— Точно! — воскликнул гламфеллен, прерывая его хвастливую речь. — Давным-давно, ты оскорбил действием соседскую девочку, заставив ее плакать. Пусть она с тех пор выросла в гордую и прекрасную королеву Хуана, а слезы ее давно высохли, они все еще стучат в моем сердце, — его тон приобрел печальную торжественность. — Настал час расплаты, Дараку, расплаты, что так долго искала тебя, и наконец нашла, — эльф сосредоточенно кивнул, и нарочито медленно шагнул к Заклинателю.

— Видящий, я не понимаю… — в замешательстве начал говорить тот.

Он не закончил свою фразу — правый кросс Кьелла, выданный эльфом от всей широты его нежно любящей Онеказу души, послал Дараку в нокдаун, заставив того неловко брякнуться на палубу, и судорожно схватиться за лицо со стоном боли. Гламфеллен не применял внутренних техник — здесь было достаточно поставленного удара.

Разумеется, эльф не стал бы бить Заклинателя за детские обиды королевы — это было бы слишком абсурдно даже для него, некогда обвиненного друзьями в намеренном несении безумия в мир. Истинная причина была в другом. Не так давно Кьелл выяснил окольными путями — от Текеху, на одной из вечерних посиделок их компании, — что некогда у Дараку была интрижка с Онеказой, и что в последнее свое посещение столицы Заклинатель, во время аудиенции у королевы,