Шрифт:
Закладка:
– И что?
– До последнего времени меня ничто не беспокоило, но сейчас у меня почти нет сомнений – она подарила мне… гонорею.
Покрытые характерными пятнами трусы кружились вокруг него в хороводе, словно озорные летучие мыши.
– Понятно, – сказал Клейфорд голосом, в котором не было и тени сочувствия. – Вам следует отправиться в специализированную клинику на Маркет-стрит. Надеюсь, в субботу утром они работают.
Видел Филип эту клинику. Находящееся в депрессивном районе, словно стыдящееся своего предназначения, презираемое клиниками, где лечат более достойные недуги, это медицинское заведение всегда было переполнено молодыми людьми, ведущими себя вызывающе грубо.
– Но, доктор…
– Мистер Мейсон! Это все, что я могу вам посоветовать как профессионал. И закончим на этом.
– Но моя жена!
– У вас были с ней отношения после вашей эскапады?
– Да, в Новый год, – начал Филип, и в голове его кружились разнообразные объяснения случившегося: без этого никак нельзя было обойтись, это символично – первый день нового года, и у них такая традиция с первой встречи…
– Тогда вам следует взять ее с собой, – сказал Клейфорд и повесил трубку, даже не пожелав спокойной ночи.
Подонок! Заносчивый тупица!
Хотя что толку ругаться?
Филип положил трубку и принялся думать о том, как ему выкрутиться. Единственный вариант – солгать, рассказать о гепатите, которым, как все знали, болеет в Калифорнии каждый третий, и пропить короткий курс антибиотика…
О господи! Надо же было так влететь! По степени распространенности это же вторая после кори инфекционная болезнь. Все газеты криком кричат об этом.
Так, нужно обязательно отвлечься. Все равно чем. Включить ящик. Может быть, врач в клинике будет более расположен мне помочь и удастся все скрыть? Если бы я признался Денис в том, что просто переспал с Лаурой, она бы, может быть, меня и не бросила! Но сказать ей, что я передал ей такой подарочек от случайной шлюшки, изголодавшейся по мужику…
Звук появился раньше, чем картинка на экране, и Филипа неожиданно пронзил смысл того, что говорил диктор. Это были вечерние новости. Филип почувствовал, будто недра земли разверзлись, и он летит вниз, многие и многие мили.
– …все еще неясны последствия вчерашнего катастрофического схода лавины в Тауэрхилле…
Наконец проявилась и картинка. Полицейские машины, фонарики, вертолеты, пожарные машины, машины скорой помощи, бульдозеры, грейдеры…
– Охотничий домик «Апеннины», стоявший у самого подножья горы, полностью похоронен под снегом и льдом, – продолжал мужской голос, в котором сквозили нотки полной обреченности. Картинка же демонстрировала бесформенную массу снега, в которую закапывалась бригада мужчин.
– Прочие стоящие неподалеку домики и отели были снесены вниз по склону, некоторые – на целую милю. Нанесенный лавиной ущерб составляет более пятнадцати миллионов долларов, хотя может превысить и пятьдесят.
– Фил! Я вернулась! – услышал Филип голос Денис, которая вошла, преодолев сложную систему запоров на входной двери. – Мне удалось выиграть у Джеда и Берил, и я…
– В Тауэрхилле сошла лавина! – крикнул ей Филип.
– Что?
Денис вошла в гостиную – стройная молодая женщина с грациозной походкой, в рыжеватом парике, который удачно заменил ее кудри, прикрывая шрамы, оставшиеся после стригущего лишая. Иногда Филипу кажется, что Денис – самая красивая из женщин, которых он когда-либо видел.
– О господи! – только и сказала она.
На экране спасатели вытаскивали тело из-под грязного снега.
– Но там же Билл и Таня! – сказала Денис и в растерянности села на подлокотник кресла, в котором сидел Филип. Он схватил ее за пальцы, сжал их и проговорил, чувствуя, как тошнотворная смесь ужаса и отчаяния овладевает им:
– Говорят, ущерб составит пятнадцать миллионов, а то и все пятьдесят. А ты знаешь, кто обеспечивает им страховку? Мы!
Денис ошарашенно посмотрела на Филипа.
– Фил! – сказала она, с трудом сдерживаясь. – Об ущербе будешь думать, когда вернешься в свой офис. А пока позвони узнай, все ли хорошо с Биллом, Таней и Антоном. Сейчас время заботиться о людях, а не о деньгах!
– Я и забочусь о людях. О тебе и себе. И о наших детях.
– Фил!
– Я так и не закончил с перестрахованием всех этих заведений. Так много было работы! А все сотрудники, один за другим, переболели. Удалось перестраховать только около половины рисков.
Только сейчас Филип начал осознавать, что произошло с Тауэрхиллом и что вскоре произойдет с ним. Ужас отразился в его глазах.
– Я больше не могу, – простонал он. – О господи! Как бы я хотел умереть!
Обгоняя новости
– Это компания «Спасем Землю»? Попросите мистера Торна, – проговорил эксперт Государственного управления по делам Центральной Америки, после чего, выждав несколько секунд, продолжил:
– Доброе утро, Джерри, это Дирк. Как твой глаз? Все хорошо? Отлично? Как я? Все прекрасно! Мононуклеоз разбит наголову. Я почему звоню… Думаю, ты должен знать первым, что твоего парня, этого Росса, нашли. Его вынесло на каменистый берег этой реки, что течет через Сан-Паулу. Нет, английского доктора не нашли. Говорят, у этого Росса раздроблена голова. Возможно, виноваты речные камни, но они делают вскрытие, чтобы это подтвердить или опровергнуть. Эти вонючие аборигены совсем распоясались, и у нас теперь есть оправдание, если мы захотим им вломить. Да, буду держать тебя в курсе…
Это имеет значение
Вооруженная охрана, патрулировавшая здание головного офиса компании «Город Ангела» все десять дней, пока шли праздничные каникулы, была бы немало удивлена, если бы на все это время компанию им не составил один из топ-менеджеров фирмы – и не кто-нибудь, а сам доктор Томас Грей, к эксцентричным выходкам которого они давно привыкли.
– Чокнутый! – говорили они друг другу, и им нравилась собственная проницательность: действительно, только абсолютный тупица так любит свою работу, что даже не заводит семью.
Все это было по меньшей мере несправедливо: Томас Грей был одним из самых умных и проницательных людей своего времени.
«Редактору “Крисчиан Сайенс Монитор”», – набирал Грей…
Его безупречное умение обращаться с машинкой было предметом постоянной зависти профессиональных секретарш. В полной тишине Грей сидел на четвертом этаже здания, окруженный металлическими трупами компьютеров.
«С чувством безраздельного ужаса обнаруживаешь журнал, имеющий высочайшую, устойчивую репутацию в международных научных кругах, который беззастенчиво повторяет вопли тех, кого я называю паникерами, – людей, которые, вероятнее всего, предпочли бы вернуть нас в каменный век, но лишив свойственной пещерному человеку привилегии носить меха», – продолжал Грей.
Грей посмотрел, работают ли лампы аварийной сигнализации, и
