Я даже забыл о той марре, которую чувствовал возле себя всего пару секунд назад. Я снова захотел закричать, но вдруг понял, что кандалов на мне нет. Я быстро всплыл… попытался всплыть с камня, на котором лежал, но усталость и паника взяла надо мной верх, и мой хвост меня не послушался. Я упал около того места, с которого неудачно всплыл.

— Тихо! Не двигаться. Плохо, — услышал я вновь тот же голос. Тогда я всмотрелся в темноту, и всё равно ничего не разглядел. Однако та марра подплыла ко мне, и дотронулась до моей руки. Её рука была холодна, и была более когтистой, нежели чем руки других марр. Но это прикосновение… оно будто бы заставило меня успокоиться. Не знаю, что со мной происходило весь тот короткий миг, но я ощутил то, чего раньше никогда не ощущал. Полная гармония с живительной водой. Спокойствие и утрата всяких проблем, навязчивых мыслей и мусора, что поселился в моей голове.

Паниковать меньше я не стал. Просто осознал, что на данный момент мне вреда никто не желает. Понемногу я начал привыкать к океанскому давлению, но мигрень так и не проходила.

Я слышал, что эта таинственная марра что-то откуда-то достает. Из набедренной повязки, как я понял дальше, марра высунула уже мертвого светящегося моллюска, и на моих глазах раздавила его, а его люминесцентная кровь внесла в темный мир ещё немного света.

Я увидел эту марру целиком. Было нетрудно догадаться, что передо мной находится глубоководная марра, существование которых долгое время оспаривалось и Паксом, и Прокулом. Вернее тем, что осталось от Прокула. А я был уверен, что осталось немного.

Марра выглядела мрачно, но, тем не менее, дружелюбно. Вся она была темно-серой, а глаза её и вовсе были темнее самой ночи. Плавники этой марры были существенно меньше плавников, что есть у нас. Длина хвоста была сохранена, но его конец был полностью ободран. Руки были аномально худые, а когти были вдвое длиннее даже моих собственных. Сама марра была женщиной, судя по её внешнему виду и голосу.

— Ты плохо. Ты тут, — сказала она неразборчиво.

— Мне плохо… я не знаю… я не знаю, как я здесь оказался.

— Ты тут. Алис принес. Ты плохо быть там. Ты умирать. Моркер спасти, — продолжила она.

Я понял лишь то, что глубоководные марры меня спасли.

— Кто ты? — спросил я, пытаясь подняться с пола.

— Тихо. Плавать нет ещё. Имя сказать. Имя Моркер.

— Моркер… ты меня спасла, — повторил я, и марра приблизилась ко мне. Я не успел ничего понять, как она тут же запихнула мне в рот обескровленное тельце светящегося моллюска. От неожиданности я проглотил его рефлекторно, даже не прожевывая. Он был ужасен на вкус. Когда я жил в Паксе, таких моллюсков не ели даже голодающие бедняки.

— Есть хорошо. Мало есть плохо. Ты умирать.

Силы неохотно возвращались ко мне, и, прислонившись к каменистой стене, я всплыл с поверхности.

— Что! Тихо лежать! — испугалась Моркер.

— Всё будет хорошо. Мне уже лучше… — сказал я неуверенно. Я боялся эту марру хотя бы из-за того, что глубоководных марр никогда и не видел. Мало ли что — вдруг она меня сейчас откармливает лишь для того, чтобы потом съесть.

Моркер подплыла ко мне, и прислонила свою ладонь к моей голове. Я не мог ей сопротивляться, так как обеими руками держался за камни, лишь бы снова не потонуть, и не лежать на поверхности.

Она шептала что-то бессвязное, и вдруг передо мной возникла серия картин. Я видел… воспоминания Моркер? По крайней мере, мне казалось, что это действительно так. Я видел себя со стороны, и видел всё окружение этой пещеры не сплошным черным цветом, а уже каким-то серым, но очень расплывчатым. Я также увидел свое бездыханное тело, которое Моркер положила на камень, и начала делать какой-то ритуал, обкладывая меня камешками. Первый камень она положила на мою левую руку, куда меня и укусила нимфа из сна. Остальные камни также лежали на месте прошлых укусов. Когда Моркер положила последний камень, я вдруг начал дергаться, и внезапно открыл глаза, как только Моркер произнесла два своих слова. Затем воспоминание потускнело, и медленно исчезло из моего сознания.

Глубоководная марра отпрянула от меня, и начала рассматривать меня издалека. Как и она для меня была в новинку, так и я для неё был в новинку.

— Оставаться здесь. Я привести Алис, — сказала она, и сразу уплыла куда-то во тьму. Не было сомнений, что глубоководные марры могут прекрасно ориентироваться под водой.

Я не стал идти в конфликт, и остался на том же самом месте. Однако, когда кровь моллюска начала понемногу терять свои осветительные свойства, я снова начал терять сознание. Впрочем, приземлился я, насколько я помню, довольно мягко. Однако всё равно не помнил ничего, что произошло после того, как я уже распластался по каменному полу, словно пятиугольная морская звезда.

Уже где-то на пограничном состоянии души я осознал, что эти глубоководные марры обуздали первородную энергию нашего океана. А это уже о чем-то, да говорит.

Запись 2. Василиск

Я проснулся уже в более светлом месте, нежели чем было до этого. Это были все те же пещеры, однако уже более облагороженные. На каменных стенах располагались какие-то светящиеся руны, которые я уже где-то видел, но до сих пор не мог вспомнить, где же именно. Это очень сильно меня удивило, однако я не успел их перевести, и узнать, о чем они говорят. Ибо ко мне со злым видом откуда ни возьмись подплыла Моркер.

— Ты спать. Моркер спасать. Снова, — сказала она сердито.

Я не нашел ни одного довода, которого мог бы противопоставить ей, однако меня спасла вторая марра, что подплыла к нам. Я сразу же поднялся с пола, и начал всматриваться в новую марру.

Он был таким же мрачным, как и Моркер, пусть и отличался от неё более развитым и крупным телосложением. Однако был настолько же худощав, как и она. Из этого я сделал вывод о том, что здешние марры питаются очень плохо.

— Я здесь Алис, — как я понял, представился он. Я сразу вспомнил слова Моркер о том, что Алис меня и спас. Я протянул ему свою руку, он посмотрел на неё как-то странно, и почему-то широко раскрыл глаза. Вместо того, чтобы пожать её, он начал её разглядывать так, будто видит бога воплоти. Я занервничал, но не подавал вида, что смущен этой сценой.

— Что