Шрифт:
Закладка:
У измайловцев, у егерей и у нас собрания были сравнительно очень скромные и были приспособлены для этой цели из казарм, так что с улицы ничем, кроме хороших стекол, от других полковых зданий не отличались.
Начиная от управления Юго-Западной железной дороги, рядом с Царскосельским вокзалом, и до Звенигородской улицы, вдоль по Загородному проспекту тянулось пять довольно непрезентабельного вида двухэтажных домов, окрашенных в коричневато-розоватую краску. Это были казармы Семеновского полка. Одна казарма, трехэтажная, выходила на Звенигородскую улицу, там помещался 1-й батальон, а 4-й был расположен совсем на отлете, за Введенским каналом, между каналом и Рузовской. Там же помещалась и 12-я рота, принадлежавшая к 3-му батальону, музыкантская команда, баня и проч.
Первая из казарм по Загородному, считая от Автомобильного переулка, была отведена: 1-й этаж – под офицерское собрание, 2-й этаж – под полковую канцелярию, а подвальный – под помещение для арестованных и кухню собрания. В смысле внешней красоты собрания это было, конечно, не очень импозантно, но зато чрезвычайно удобно. В этом доме сосредотачивался весь центр полковой жизни. Из собрания в канцелярию и обратно можно было слетать в одно мгновение.
Вход в собрание был с Автомобильного переулка, и, когда я поступил в полк, подъезд изображала собою простая деревянная пристройка в виде будки, прилепившаяся к боковой каменной стене. Около входа всегда стоял дневальный при тесаке. В те времена (1905–1906), не говоря уж о внешнем виде, даже и внутри наше собрание производило впечатление не только бедности, но даже некоторой запущенности. Причины этому были: отсутствие всяких посторонних средств, кроме и так уже тощего офицерского кармана, и недостаток людей, которые пожелали бы серьезно этим делом заняться. В 1907 году такой человек, наконец, нашелся. Это был избранный председателем распорядительного комитета капитан Николай Михайлович Лялин. Он был мужчина положительный и основательный во всем, начиная с внешности; был холостяк, любил хорошо покушать и выпить – одним словом, был, что называется, человек «клубный»… На таких людях держатся клубы всего мира.
Вскоре во всей хозяйственной жизни собрания Н.М. Лялин стал диктатором. Диктаторство его, в общем, сносили довольно безропотно, зная, что никто другой столько своего времени и труда отдавать этому делу не будет. Меньше чем за год внутренность собрания он привел в полный порядок. Был произведен капитальный ремонт. В столовой был поднят потолок; был отделан вход, вместо старой деревянной лестницы появилась мраморная, с красивыми чугунными перилами, в некоторые комнаты была куплена новая мебель, в некоторых заново перебита; была заведена парикмахерская и приведены в надлежащий вид умывальная и уборная. Все это было сделано, конечно, на наши, офицерские, деньги, но долгосрочный кредит достал Н.М. Лялин. Одним словом, из грязноватого и запущенного собрание стало чистеньким и вполне презентабельным.
Буду теперь описывать собрание в его реформированном виде, в том виде, в каком оно было, когда полк вышел на войну.
Прямо из передней двери вели в небольшой белый зал, окна которого выходили на двор, официально называвшийся «двор полковой канцелярии». Посередине в простенке между окнами, на круглой колонке красного дерева, стояла бронзовая модель памятника, поставленного на Кульмском поле в память сражения под Кульмом в 1813 году. В этом сражении, предшествовавшем Лейпцигской Битве народов, главным образом потрудилась русская гвардия, и в частности, Семеновский полк. Модель эта (пирамида на постаменте, около полуаршина высотой), на которой выгравированы имена павших в этом сражении офицеров, была поднесена офицерами командиру полка генералу Потемкину, командовавшему полком в этом бою и очень любимому и солдатами, и офицерами. Интересная подробность – Потемкину было тогда всего 25 лет. Впрочем, один из военных министров Александра I, князь Ливен, был еще моложе. Ему было 23 года. Семьей генерала Потемкина модель эта впоследствии была возвращена полку.
В противоположной стене от входа, ближе к окнам, висела средней величины картина, изображавшая известную сцену, как солдат Семеновского полка, 17-летний Суворов, отказывается принять рубль от императрицы Елизаветы Петровны на том основании, что военный регламент запрещает солдату принимать деньги, когда он стоит на часах. Картина эта была подарена полку командиром полка генералом Мином, еще в бытность его полковником.
На стене слева от входа были прибиты мраморные доски со словами государя Николая II, обращенными к полку. Мебель в этом зале составляли легкие диванчики и стулья красного дерева, обитые зеленым сафьяном.
Этот маленький зал (маленький и единственный) служил для официальных представлений или для встречи всеми офицерами in corpore[10]очень высоких особ, не ниже «большого» великого князя. Остальных особ, ниже рангом, кому по уставу полагалось рапортовать, в этом же зале встречал один дежурный по полку.
Из этого зала вели две двери, от входа прямо и налево. Дверь прямо вела в маленькую гостиную, где стояла мягкая мебель и где иногда, на моей памяти довольно редко, играли в карты, в винт или в бридж. Как общее правило, никакие азартные игры в собрании не допускались. Два окна этой гостиной выходили также на двор.
Из этой гостиной вела одна дверь прямо в дежурную комнату, где стояло несколько стульев, письменный стол, боком к окнам, телефонная будка, стол посередине, а по стенам до потолка библиотечные шкафы. В полку была очень приличная библиотека, частью приобретенная, частью подаренная офицерами, и настоящими и ушедшими, доходившая до 3000 томов. В ней хорошо были представлены отделы: литературный, военный и иностранный. Номинально заведовал библиотекой один из офицеров, но выдавал и принимал книги «библиотекарь», назначавшийся обыкновенно из старших воспитанников школы солдатских детей. От собрания он получал какое-то небольшое жалованье и стол, а в то время, когда не занимался библиотекой, состоял в постоянных ординарцах у дежурного по полку. Исполнял он и другие поручения по письменной и счетной части. Помню, последним библиотекарем был Ваня Медов, 18-летний юноша, удивительно способный и толковый.
Кроме этой библиотеки, полк располагал еще другой в 4000 томов, подаренной бывшим офицером полка генерал-адъютантом Семекой. За неимением места, шкафы с книгами этой библиотеки стояли наверху в коридоре полковой канцелярии.
Из дежурной комнаты вели две двери, налево в буфет и прямо в маленькую комнату с одним окном и с двумя диванами по стенам, где дежурный по полку и его помощник могли ночью «отдыхать» не раздеваясь. Эта комната сообщалась с парикмахерской и с умывальной.
По фасу «двора полковой канцелярии» мы дошли до конца. Теперь пойдем назад.
