воскресать – я искренне этому рад без всяких оговорок!

– Вы действительно идеально подходите друг другу, – вырвалось у Оррина.

– Не о том думаешь: нам надо как можно скорее отыскать уникальную девушку. Она старается добраться до нас – мы должны поспешить навстречу. Как ты помнишь, Ташу ищем не только мы, и авгуры наверняка лучше нашего осведомлены обо всех её специфических возможностях.

– По поводу авгуров: появились сведения, один их старейшина приходил к Элису незадолго до его гибели.

– Не удивлён, – мрачно нахмурился Стейз. – Не ведаю, что задумали авгуры, но это гарантированно нечто антинаучное и оттого смертельно опасное для всех галактик. Эта раса даёт Альянсу не только огромное число биологов всех видов, но и многих актёров, философов, психологов. Все авгуры виртуозно играют на чувствах, используют эмоции, как рычаг воздействия, и представители моей расы практически единственные, кто не подвержен их влиянию. По причине «атрофии сферы чувств», как пишут в энциклопедиях, а я бы сказал: по причине наличия холодного здравого смысла, который не расшатаешь какими-то эмоциями.

– Да, авгуры – антиподы наурианцев. Вашим расам спокон веков было крайне сложно вести мирный диалог.

– Трудновато общаться с теми, кто в наше просвещённое время верит в духов природы и бегает за советом к прорицателям-шаманам.

– Однако твою удивительную Ташу нашли именно они, – подколол Оррин. – Знаешь, когда ты произносишь «она» без уточнения имени, у меня нет сомнений, о ком идёт речь, – добавил он, проницательно смотря на Стейза и улыбаясь чуть печально. – Внимательнейшим образом изучая историю противостояния авгуров развитию современной науки, я наткнулся на одну любопытную запись в архиве Галактического Совета. Тебе стоит её просмотреть.

Стереограмма выступления президента планет авгуров датировалась позапрошлым веком. Седой, благообразный старейшина гневно требовал запретить строительство внепланетных станций, черпающих энергию термоядерного синтеза напрямую из недр звёзд. Грозил страшными катастрофами, если будет открыт ещё один подпространственный туннель, связывающий отдалённые сектора вселенной. Увещеваний и напоминаний, что когда-то люди протестовали против паровых машин и электричества, старейшина не слушал, а в конце своей речи произнёс, смотря прямо в записывающую камеру и будто обращаясь к будущим поколениям учёных: «Мы отыщем способ заставить нас слышать. Через век-другой очередной стратег по Науке станет послушным орудием в наших руках, трудящихся на истинное благо Вселенной. Так будет, мы сделаем всё, чтобы было так». Верховный стратег сделал строгое замечание о недопустимости угроз в адрес оппонентов, и президент планет авгуров вернулся на своё место, как древний король в изгнание: побеждённый, но не сломленный и не смирившийся.

– Уверен, что твой холодный здравый смысл никто не сможет расшатать? Ты непривычно эмоционален в том, что касается Таши, – заметил Оррин.

Сработавшая тревожная сигнализация и двойной вызов по линии экстренной связи оборвали их разговор: когда некое событие срочно требует внимания аж двух стратегов одновременно, вряд ли это хорошее событие.

.

Действительно: на развернувшейся объёмной карте одного из секторов Альянса мерцала предупредительным красным цветом линия, обозначающая большой пассажирско-транспортный туннель, соединяющий два крупных и густо заселённых созвездия. Стейза вызывал руководитель службы технической поддержки туннеля с сакраментальным вопросом «Что делать?», а с Оррином связался Верховный стратег.

Глава службы, контролирующей техническую сторону работу транспортной артерии в подпространстве, старался не допустить истерических ноток в своём голосе, сообщая об изменении показателей туннеля. Показателей, которые по всем законам физики самопроизвольно измениться не могли, поскольку требовалось невероятное количество энергии для любого маломальского изменения! Глава клялся и божился, что никаких утечек мощностей с вверенных его попечению энергоблоков не происходило и хуже того – имеющихся мощностей не хватит для коррекции показателей. Техническая служба запретила выход в подпространство, остановив поток транспорта между звёздными системами, но неожиданные искривления туннеля заблокировали в нём четыре корабля: одно грузовое судно и три пассажирских лайнера. Общее число людей, застрявших в смертельной ловушке подпространства, превышало тридцать тысяч человек...

Вызывая на связь нуль-физиков высокого уровня способностей, Стейз услышал грозный рык Верховного, обращённый к Оррину:

– Военный стратег, я официально требую, чтобы ваши службы завели уголовное дело по факту диверсий в подпространстве! И мне глубоко плевать, что сама возможность таковых противоречит воззрениям современной науки!

Последняя фраза явно была вызвана скептическими выражениями лиц физиков, чьи ментальные проекции появились в кабинете Первого стратега.

– Уже не противоречит, – негромко произнёс Стейз и его коллеги ошеломлённо уставились на него, не смея верить своим ушам.

– В науке совершено новое революционное открытие?! – завопил руководитель службы технической поддержки.

– Скорее, открыт новый феномен.

– Так ты сможешь скорректировать показатели туннеля? – затаив дыхание, задал вопрос первостепенной важности Верховный, и учёные жадно впились глазами в своего стратега.

– Сделаю всё, что смогу, – вздохнул Стейз. – Оррин введёт вас в курс дела, Верховный, а мы попробуем выдернуть корабли в реальное пространство. Я беру на себя пассажирский лайнер «Комета Сетры»: у него самые большие габариты и при сужении туннеля он пострадает первым.

Распределив нуль-физиков по двое на другие суда, Первый стратег опустился в своё удобное, старое кресло и закрыл глаза, мысленно сосредотачиваясь на колонках цифр, высветившихся на мониторе. Его ментальную проекцию в рубке терпящего бедствие корабля встретили дружным облегчённым вздохом.

– Что случилось, Первый стратег? Вокруг нас всё стабильно, но техническая поддержка прислала сигнал тревоги и потребовала замереть на месте, – сказал капитан корабля.

– В точке выхода сужение туннеля.

Члены экипажа побледнели, нервно вздрогнули и огляделись, словно желая высмотреть сквозь стены рубки подкрадывающуюся к ним мглу абсолютной пустоты.

– Опять?! Но это же не узкий транспортный канал, а гигантский разлом, питаемый энергией двух систем с сотнями звёзд и тысячами населённых миров! – не мог поверить капитан.

– Факты – неумолимая вещь. Флуктуация сужений движется вдоль всей артерии, будем пробиваться в реальное пространство обходным путём. Принимаю командование на себя.

Молниеносно совершая в голове миллионы вычислений, Стейз диктовал новые данные для перемещения корабля. Высокий уровень нуль-физика определялся именно этим: огромным багажом накопленных знаний, способностью думать и вычислять со скоростью, превышающей быстродействие самых современных компьютеров, а также умением обобщать и предвидеть. Когда Первый стратег проводил открытые лекции для студентов-физиков всех ВУЗов Альянса, многомиллионная аудитория слушателей чаще всего задавала один и тот же вопрос: как наглядно представить себе подпространство и туннели в нём.

– Никак, – с улыбкой отвечал Стейз, – во всех учебниках написано, что современная физика ушла очень далеко от каких-либо наглядных представлений.

– Ну а