Дядюшка начинает хохотать так, что слуга, принесший блюдо с горячим, шарахнулся в сторону и чуть не уронил его на пол.

— Йен, ты хочешь свести Аполлинариуса с ума?!

— А разве у этого старца еще остался ум? — ехидно улыбаюсь я — Судя по его поступкам, он давно выжил из ума, и Йен Тиссен здесь совершенно ни при чем. А письмо мое и должно быть сумбурным и обидчивым — именно такого они и ждут от юнца, случайно получившего княжескую корону и магию. Разве нет?

— Ну, …в чем-то ты прав.

— Вот пусть и продолжают держать меня за дурочка малолетнего. А я тем временем с войной разберусь.

Фридрих с тоской косится на свой кубок, где вместо вина налит какой-то сок и скромно предлагает.

— Давай, я тоже, что ли отпишусь на Остров в Инквизицию?

— Отличная мысль! Чаще нужно прогибаться, Фридрих, чаще! И при этом угодливо улыбаться.

Я незаметно перехожу с ним на ты. Дядюшка проглатывает мое нахальство, делает вид, что мое тыканье в порядке вещей и не раздражает его. Правильно, хватит уже разводить политесы между своими.

— Не смешно, Йен…

— А жизнь вообще штука серьезная. Сколько лет мы с вами терпели унижения от отца? Я, матушка, ты, дядя? Да, и Ульриху от него доставалось. Но не сломались же? И судьба вознаградила нас…

Нашу застольную беседу прерывает появление Нейтгарда:

— Князь, у нас новости!

Небольшая выволочка всем пошла на пользу. А внезапное появление у меня личной охраны, никак не связанной с замковой стражей и «головорезами», заставило народ напрячься. Вот так! А вы думали, что единственные и неповторимые? Почуяв близость неизбежных пертурбаций, стражники резко подтянули животы и начали даже походить на нормальных воинов. Головорезы же восприняли наемников спокойнее — все равно основное место их службы крепость на Ведьмином перевале.

— Плохие новости или хорошие?

— Хорошие. Подмастерье Клемс отоспался и снова принялся за патрулирование Минэя с моими парнями. И тут удача! Продавец запрещенными книгами — хотел удрать из города и пытался подкупить стражников на воротах. Но не успел — нарвался на наш патруль. А там и ларец сработал на старинную книгу с проклятиями, которую торговец пытался провезти с собой. Поехали обыскивать его лавку, а там в хитром схроне нашелся еще десяток запрещенных книг и связка темных амулетов вдобавок.

— Допросили? Надо бы выбить из него список постоянных клиентов.

— Палач его сейчас обрабатывает.

— Будут результаты — сразу докладывайте, капитан. Всю темную дрянь заприте пока под замок. Молодчине Клемсу объявите благодарность. И пусть он сразу составит подробную опись всего изъятого, чтобы потом что-нибудь не пропало …«случайно»!

Я повторяю за Фридрихом, понравившийся мне прикольный жест, собирая пальцы в щепоть и похлопывая ими, как клювом. Нейтгард понятливо кивает. Темные книги и артефакты мало того, что опасны и вредны, так они еще и стоят дорого. Очень дорого. Так что не нужно искушать людей. А вечером я сам перетащу их в башню.

— Что собираешься делать с этим торговцем? — интересуется дядюшка.

— Прилюдно повесить на площади, чтобы другим было неповадно. Но сначала вытрясти из него все, что он знает. Жалость в данном случае неуместна. С теми, кто покупал у него книги, разговор будет отдельный. Может, и еще кого-то повесим. Раз у Рихарда и Дитриха были темные амулеты, значит, и у других бастардов они есть. Похоже, минэйская золотая молодежь любит побаловаться запрещенкой.

— Мартин и Брюс не владеют магией — напоминает мне дядюшка — И вечером они вернутся в город, что собираешься с ними делать?

— В крепость их отравлю, на Ведьмин перевал. Пусть послужат.

— Рядовыми головорезами? Дворяне…?!

— Дядюшка, не нужно считать меня мстительной сволочью — морщусь я — если со временем капитан Нейгард сочтет, что они достойны возглавить отряды — значит, так тому и быть. А сбегут — не велика потеря. Объявим предателями и конфискуем их поместья в казну. У нас есть люди, поболее их достойные владеть землей.

— Да, там и конфисковать особенно нечего, князь их не баловал.

— Тем более. А военная служба в горячих точках — лучшее лекарство от молодецкой дурости.

После моих слов Фридрих что-то совсем приуныл и погрузился в раздумья. Бастардов что ли пожалел? Имел на них другие виды?

☆☆☆☆☆

Отобедав и передохнув немного, мы с дядей, наконец, собираемся прогуляться до кабинета княжеского казначея. Пора познакомиться с ним и узнать, что у нас творится с финансами.

…Казначей оказался худощавым дяденькой лет пятидесяти с незапоминающимся лицом и добрыми глазами голодного крокодила. Зато с очень звучной фамилией — Гильерм Деранг. Как будто молотком в гонг ударили!

— Князь, почему меня не пускают в мой собственный кабинет? — сразу наезжает он, едва поздоровавшись с нами — работа встала, я вынужден разговаривать с людьми в коридоре!

И столько возмущения в голосе, словно князь здесь он, а не я. Капитан Нейтгард, молча, открывает ключом кабинет и рукой отодвигает казначея в сторону, давая нам с Фридрихом возможность зайти туда первыми. Я прохожу к столу и по-хозяйски усаживаюсь в кресло, обитое красным бархатом. Оглядываюсь. Кроме стола в кабинете угловой камин и шкафы, шкафы, шкафы… Эпоха и мир другие, но привычки у местного главбуха вполне узнаваемые — мягкое кресло под седалище, побольше полок для документов, и где-то здесь еще должна быть любимая чашка. Наверное, лежит в столе — рядом с неизменной коробкой конфет.

Фридрих тем временем занимает кресло с другой стороны стола — оно выглядит неудобным и значительно скромнее хозяйского по виду. Видимо, посетитель кабинета должен ощущать свою ничтожность. Казначею сидячего места не достается, он вынужден стоять перед нами навытяжку.

— Ну, вы же знаете, Деранг, что произошло в замке — флегматично пожимаю я плечами, располагаясь в его кресле поудобнее, чаю что ли себе заказать…? — Передача княжеской власти дело всегда непростое.

— Вы мне не доверяете? — хмурится казначей.

— Я должен понять, что у нас с финансами, прежде чем делать какие-то серьезные выводы. Просмотреть счетные книги, отчеты казначейства, узнать сколько денег осталось в казне.

— А вы в этом разбираетесь, князь?! — Голос казначея сочится ехидством, и посматривает он на меня при этом с явным превосходством. Мол, кого ты проверять собрался, щенок!

Меня этот пренебрежительный тон вредного дядьки выбешивает, но вида я не подаю.

— Конечно, разбираюсь. У меня был очень хороший учитель.

— И кто же это?!

— Вы, Деранг.

Казначей ошалело уставился на меня, а я, насладившись его растерянностью, продолжил.

— С тех пор, как казначейство перестало посылать мне деньги на Остров, мы полгода жили с