Итак, после плаваний Христофора Колумба, Бартоломеу Диаша, Васко да Гама, Фернана Магеллана географическая наука полностью преобразилась. Основа основ средневековой учености, «Руководство по географии» в восьми книгах Клавдия Птолемея (ок. 100–180), безнадежно устарела. Словно до сих пор человек смотрел в узкую щелочку и все, что мог в нее разглядеть, считал образом нашей планеты. Теперь эта прорезь, звавшаяся окном в мир, внезапно раздвинулась до предела. Вся Земля открылась людям, совершившим кругосветное путешествие, и много диковинного явлено было тогда восторженным наблюдателям. Все эти новые чудеса Земли предстояло описать — и точно нанести на карту.

Мир ждал нового Птолемея. В астрономии им стал Николай Коперник, в географии — Меркатор. Он стал великим картографом потому, что сумел в рамках географической карты уместить весь неведомый, только что открывшийся человеку мир. Рядом со Старым Светом на ней возник Новый Свет.

«AMERICAE», «Америка»

Детство его было таким же сложным, как цель, которой он задался. Мало кто мог подумать, глядя на малыша, сына сапожника Кремера, что его ждет большое будущее. Однако после ранней смерти отца о Герарде позаботился его богатый родственник. Благодаря ему мальчик смог посещать занятия в школе при религиозной общине, носившей название «Братство общей жизни». Здесь он не только обрел глубокие познания в латинском языке (без этого нельзя было изучить ни одну науку), но и стал глубоко религиозным человеком. Всю жизнь он истово верил в Бога, сотворившего этот прекрасный мир и все его чудеса.

В 18 лет он поступил в Лувенский (Левенский) университет, чтобы изучать богословие, философию и математику. По примеру многих ученых людей того времени он изменил фамилию на латинский манер. Получилось Gerardus Mercator Rupelmundanus, Герард Меркатор (лат. «торговец») Рупельмонд.

В университете он пробыл, впрочем, недолго, покинув его через два года (по-видимому, из-за нехватки денег). Однако карьере это не помешало. «Со времен юности география была важнейшим моим объектом изучения», — признавался он впоследствии.

Изучения — и заработка. Мореплавателям, купцам, политикам нужны были точные карты мира, изменившегося у них на глазах. Сверяться с ошибочными картами Птолемея было пустой тратой времени, денег, а то и жизни. На карты был спрос. И тот, кто их предлагал, безусловно, мог прокормить себя и свою семью. Изготавливать карты и глобусы — вот какое будущее выбрал себе Меркатор, человек, столь же охочий до знаний, сколь и предприимчивый.

Вскоре он стал известен как картограф и изготовитель астрономических инструментов. Спрос на его работу имелся прежде всего в богатом торговом городе, лежавшем по соседству, — Антверпене.

В гавани Антверпена стояли сотни кораблей. Сюда регулярно прибывали моряки, купцы, ученые, вернувшиеся из дальних странствий. Здесь же находилась крупнейшая в Центральной Европе типография. В Антверпене можно было собрать — из устных рассказов или книг — сведения о любой далекой стране. Вся эта информация очень пригодилась Меркатору в работе над его картами. По рассказам мореплавателей и других путешественников он принялся создавать обновленный образ мира.

Уже в двадцать пять лет, в 1537 году, он опубликовал свой первый труд — историческую карту Святой земли. Она сразу принесла ему популярность. Эта настенная карта, состоявшая из шести листов, стала, по меркам того времени, бестселлером. Она пользовалась неизменным спросом на протяжении десятилетий.

Год спустя он издал свою первую карту мира в двойной сердцевидной проекции. Напоминала она, на наш взгляд, огромную открытку. На двух ее листах были изображены Северное и Южное полушария Земли.

Она стала первой картой мира, где название «AMERICAE», «Америка», было отнесено к обеим половинам Нового Света. Меркатор поместил его на изображение и Северной, и Южной Америки. Этим нововведением он завершил спор, длившийся десятилетиями.

Как известно, первые испанцы, достигнувшие берегов Нового Света, считали, что прибыли либо к азиатским островам, либо к азиатскому побережью, а значит, находятся невдалеке от вожделенной Индии. Даже кругосветное плавание Магеллана хоть и «основательно поколебало, но не уничтожило убеждения его современников, что страны, открытые Колумбом, Веспуччи, Каботом и другими мореплавателями, расположены в Азии», писал немецкий историк географии Рихард Хенниг в книге «Неведомые земли» (т. 4, гл. 196; рус. изд. 1962). Уже в 1521 году «возникло другое нелепое представление, будто новые страны в океане — это огромный полуостров, простирающийся от северной оконечности Восточной Азии» (Р. Хенниг, т. 4, гл. 196). Именно так Америку стали изображать на тогдашних картах.

Однако Меркатор решительно порвал с этой традицией. На той же двойной карте 1538 года его Америка как с севера, так и с юга отделена от Старого Света, являя собой отдельный континент, затерянный «среди моря-океана». Можно добавить, что с появлением этой карты никакое другое название для обоих континентов Нового Света уже не употребляется. Вот так эта громадная страна, протянувшаяся от Северного полюса к Южному, страна, которая должна была «с полным правом называться „Колумбией“» (Ст. Цвейг. «Америго»), окончательно и бесповоротно стала «Америкой», увековечив имя Америго Веспуччи, человека, «который ничего не совершил», как полемично написал Стефан Цвейг.

От «библио-глобуса» до тюрьмы

В 1541 году Меркатор произвел настоящий фурор, изготовив лучший по тем временам глобус. Это был почти полуметровый шар (его диаметр составлял 41 сантиметр. — А. В.), весь изукрашенный изображениями земель, морей, рек, озер и испещренный надписями. Благодаря особенно тонкому и изящному шрифту Меркатору удалось уместить на поверхности глобуса множество информации. Это был подлинный «библио-глобус» (книга-глобус. — А. В.).

Впервые на нем были нанесены так называемые локсодромы — своего рода линии рекомендуемых морских маршрутов. Следуя этим наметкам, капитаны кораблей могли прокладывать курс в открытом море. Такой глобус мог сослужить отличную службу мореходам, отправлявшимся к далеким берегам Азии или Америки. (Впрочем, как выяснится позднее, моряки станут пользоваться прежде всего картами, а дорогие, громоздкие глобусы украсят дома богатых аристократов, будут предметами роскоши, а не навигационными приборами.)

Чтобы изготовить этот огромный глобус, Меркатор вырезал на медных досках дюжину географических карт — моментальные снимки современного ему мироздания, замкнутого в земной тверди. С этих гравировальных пластин были отпечатаны карты. Эти двенадцать листов пришли в наш мир, как апостолы, чтобы проповедовать, что есть Земля. Он наклеил их на модель земного шара, изготовленную из гипса и папье-маше. Наконец, закончив работу, он раскрасил глобус в разные цвета.

Следует добавить, что несколько лет спустя Меркатор сконструировал еще и звездный глобус. Отныне глобусы продавались только парами: звездный и земной. Эта практика так укоренилась, что вплоть до XIX века ни тот ни другой глобус нельзя было купить по отдельности.

Результаты работы